Далайя - Абай Тынибеков

– Думаю, нам всем нужно отдохнуть. – Старший, поднявшись на ноги, мельком взглянул на женщину.

Понимая, что им не следует дальше вести разговоры, он направился в сторону от костра.

Сотник молча и недолго постоял, растерянно взирая на огонь, и, ощутив навалившуюся вдруг неимоверную усталость, тяжёлым шагом побрёл к расположению воинов.

«Как всё бессмысленно! Какой толк от этих богатств и от всего этого похода? Кому всё это нужно, когда на всей земле нет маленького родного клочка, где было бы всё как прежде, своё, настоящее. Уж лучше покинуть этот мир. Почему я не осталась с Томирис и не ушла из жизни вместе с ней? Зачем послушалась её? Дети? А что дети? Их мог сопроводить любой воин. Какая была необходимость во мне? Что такого я сделала в этом походе? Кому легче от моего присутствия здесь? Сплошная бесполезность и ненужность. Наверное, даже обуза. Будь проклято всё! Как я устала! Сколько ещё скитаться в таких мучениях? Для чего?» – в отчаянии думала женщина, не имея сил отогнать жалящие сознание мысли.

Она лежала на расстеленной кошме, свернувшись по-детски клубком, впервые не скрывая рыданий, всхлипывая, шепча сквозь слёзы одну и ту же безответную фразу:

– Для чего?

* * *

До полудня следующего дня её никто не потревожил. Только однажды, как ей показалось, кто-то бережно укрыл её, но она не была уверена в том, что это было на самом деле. Она не могла понять, спала ли она или была в каком-то забытьи, но чувствовала себя разбитой и до тошноты обессиленной.

Лишь одна мысль назойливо стучала в её голове: «Это всё… Это всё…» В какой-то миг она вдруг смутно уловила, что в такт словам она, сидя, раскачивается из стороны в сторону, и ей тут же стало очень страшно за себя.

«Наверное, именно так человека покидает разум», – очень отчётливо и спокойно подумала она. И вместе с этими думами тотчас же слетела пелена с её глаз, она словно прозрела и вновь ясно увидела всё вокруг себя. Ей сразу стало легче на душе. Одновременно она ощутила и прилив сил во всём теле.

Подойдя к журчащему ручейку, женщина осмотрелась по сторонам. Вдоль обоих его пологих бережков росли небольшие кусты, чередуясь с лежащими валунами. Воздух здесь был свежим и прохладным. Чистая водица, искрясь в солнечных лучах, повторяя изгибы неглубокого русла, игриво убегала, теряясь где-то за камнями. Зачерпнув руками студёную, но мягкую влагу, поднеся к лицу и прижав её ладонями к щекам, она долго наслаждалась её холодком. Мелкими струйками вода по шее сбегала вниз к груди, удивительно освежая тело. Прислонившись к одному из валунов и ощутив спиной его тепло, она вытянула шею и подставила лицо палящему светилу, зажмурив глаза от его яркого света, сквозь тонкие веки улавливая проникающий жар. Какой-то приятной пустотой на душе воцарился покой.

Пребывая в такой неподвижности, медленно, будто боясь вспугнуть что-то трепетное, лишь одним движением руки, чуть склонив набок голову, она стянула с неё островерхий головной убор из тонко выделанной кожи, от которого по бокам и сзади свисала под собственной тяжестью защита из очень мелких переплетённых металлических колечек. Чёрные как смоль волосы пышными тяжёлыми локонами скатились к плечам. Свет синевой блеснул по волнистым прядям. Слегка встряхнув головой, чтобы удобнее разложить их, она впервые за последнее время вновь почувствовала себя женщиной.

Ей вспомнились молодые безмятежные годы, когда весь мир, как казалось ей, был создан для неё. Когда не были ещё известны страх и тревога. Когда сны были лёгкими и сладкими и всё вокруг состояло из тепла и заботы. Вот и сейчас, в воспоминаниях, кусочек той жизни сотворил чудо, и она, хоть всего на миг, но побывала там, в своём прошлом, почерпнув из него что-то неизменно-сердечное, то, что никогда больше не должно было покинуть её.

Теперь она твёрдо это знала и верила, что с ней однажды, скоро, должно случиться нечто замечательное. И оно обязательно будет другим, где-то и в чём-то очень похожим на всё доброе, оставшееся в тех далёких годах, но по своей значимости станет также очень близким её душе, новым и важным для её сердца в будущем.

* * *

«Наверняка, враги покойной царицы уже направили по нашему следу свои отряды. По времени беженцы давно должны были дойти до кочевий. Ну а для нас обратного пути нет. Впрочем, и впереди идти нам не к кому. Оставаться здесь – значит обречь себя на неминуемую смерть. Мне нужно срочно принять какое-то решение и что-то сделать, ведь должен же быть хоть какой-то выход из этого нелепого положения, в какое мы угодили?» – в раздумьях пребывал старший, присев на камень у ручья, несколько ниже по течению от места, где располагался лагерь. Как он ни старался, а ничего стоящего в голову ему не приходило.

Невдалеке от него, раздевшись до пояса, умывались воины, шаля и сильно разбрызгивая воду, капли которой, искрясь на солнце переливами разноцветья, растворялись в воздухе.

Старший отвлёкся от своих гнетущих мыслей и стал просто наблюдать за воинами. Среди них был пленённый горец. За все дни, что он находился среди отряда, люди привыкли к нему, и порой казалось, что он всегда был с ними.

«Странно как-то получается. Он совсем чужой нам человек, а никому из нас не мешает. Может быть, это происходит оттого, что все мы равны перед опасностью выбранной нами дороги, и именно она объединяет нас своей постоянной неизвестностью?» – теперь другие мысли как-то сами по себе потекли в его в голове под размеренное журчание ручья.

Жаркий дневной воздух стал наполняться вечерней прохладой.

«Зачем его-то я взял с собой?» – поднимаясь, подумал он. Недоумённо пожав плечами себе же в ответ, старый воин направился в сторону стана.

* * *

– Полсотни. Наши. Племени не знаю. Прошли от меня очень близко, на расстоянии полёта стрелы. Нас они не заметили. Видимо, высланный ими вперёд дозор ушёл немного раньше нашего подхода к этому месту. Идти без разведки они не могли. Находятся отсюда всего лишь в полудневном переходе, – докладывал неутешительную новость прибывший сотник.

– За нами они направлены. За тем, что мы везём, – не отрывая взгляда от пламени костра, как бы размышляя вслух, тихо произнёс старший. Чуть задумавшись, он добавил: – Беженцы не знали об истинном грузе. Они поверили, что мы везём оружие, поэтому отдали нам последнее серебро. Но их рассказам не очень вняли в степи. Вожди решили проверить.

Он вновь задумался,