Амур. Лицом к лицу. Выше неба не будешь - Станислав Петрович Федотов

– По какому случаю собрались, казаки? Вряд ли ожидали меня.

– Дело у нас тут сурьёзное, Григорий Михалыч, – выступил вперёд пожилой казак. – Требуем справедливости!

Семёнов выслушал краткий рассказ и спросил отцов девок-бедолаг:

– Чего ж вы хотите?

– Наказания виновных и возмещения убытков, – ответствовал один отец, а другой покивал в знак согласия.

– Это чем же они возместят убытки?

– Деньгами, конешно. Чё ишшо с их взять?!

– Ну, ладно, зовите кого-нибудь из их начальства.

Атаман запахнул плотней борчатку, первый офицер, видимо, адъютант, подал фуражку. Казаки перетаптывались, глядя в землю.

– Чего стоите? – спросил Семёнов.

– Дак мы ето… по-ихнему не разумеем, а они нашего не знают.

– И что делать будем? У меня толмача тоже нет. Я, вон, на переговоры с японцами приехал, а кто толмачить станет? – Семёнов развёл руками.

В голове у Павла сверкнула сумасшедшая мысль.

– Ваше превосходительство, – обратился он к атаману, – мой товарищ умеет по-аглицки и по-японски.

– Да ну?! – изумился атаман. – И где ж он?

– Да вот, – Павел вытолкнул вперёд Сяосуна.

– Китаец, – констатировал Семёнов. – Что, правда знаешь английский и японский?

– И германский, – услужливо подсказал Павел.

Сяосун глянул на него удивлённо – видимо, не понял ещё задумку товарища, – но кивнул, подтверждая.

– Так зови давай кого-то из канадского начальства.

Сяосун пошёл в сопровождении казаков, и скоро они привели двух офицеров, полковника и капитана, в медвежьих шубах и треухих шапках. Канадцы понимали толк в морозах.

– Вот что, господа союзники, – сказал атаман, – ваши солдаты изнасиловали двух русских казачек. Я требую их выдачи для справедливого наказания и денежной компенсации семьям по тысяче рублей золотом.

Сяосун перевёл.

Канадцы переглянулись, и полковник сказал (в переводе Сяосуна):

– Это выдумки русских мужиков. Канадские солдаты дисциплинированны и никогда не покусятся на женщину без её желания.

– Сильничали они, – сказал Павел. – Мы свидетели.

– Дак они их и спасли, – сказал один из отцов, кивая на Черныха и Сяосуна. – Привели всех измурцованных.

– Переводи, – приказал Семёнов. Лицо его наливалось кровью. – У нас есть свидетели насилия, и я как главнокомандующий войсками Иркутского, Забайкальского и Приамурского военных округов повторяю своё требование. В противном случае применю силу, – он кивнул на бронепоезд, – и от вашего эшелона останутся щепки.

Сяосун перевёл.

Видно было, что канадцы побледнели: наверное, были наслышаны о характере атамана Семёнова, который не слушался даже Верховного правителя России адмирала Колчака. Капитан убежал, полковник остался.

Через несколько минут конвой привёл пятерых насильников. Они были явно испуганы: дрожали, глаза бегали.

Семёнов брезгливо осмотрел их.

– На площади перед вокзалом по двадцать пять плетей каждому, – приказал казакам и обратился к канадцам: – Деньги?

Капитан передал полковнику, и тот вручил атаману пачку долларов:

– Пятьсот долларов каждому.

Семёнов, было успокоившийся, вновь взорвался:

– Я что, на рынке с вами торгуюсь?! Я сказал по тысяче, значит, по тысяче!

– Но это же двести пятьдесят тысяч рублей!

– Я говорил о золотых рублях, а не бумажных!

Капитан сбегал и принёс ещё тысячу долларов. Семёнов вручил деньги отцам семейств. Те недоверчиво вертели зелёные бумажки перед глазами.

– Дык, чё с имя делать?

– В банке обменяете на рубли. Сегодня можете получить двести пятьдесят тысяч, а завтра… – атаман покрутил пальцами. – Бог его знает, сколько за доллар дадут завтра и где мы сами будем завтра. Живите здесь и сейчас.

– Я вам больше не нужен? – спросил Сяосун.

– Нужен! Очень даже нужен! – Семёнов отвернулся от внезапно разбогатевших казаков и сразу переменился: из сурового справедливого отца-командира превратился в хитрого хищника. – Понимаешь, паря, у меня в Маньчжурии переговоры с японцами и англичанами, очень важные переговоры. Они дают переводчиков, но кто знает, что они там переведут. Нужен свой! Приглашаю тебя на службу на время переговоров, хорошо заплачу, не обижу.

Павел толкнул Сяосуна локтем: мол, соглашайся. Тот глянул на него, покачал головой, вроде как осуждающе, и спросил:

– А если я откажусь?

– Откажешься? – удивился Семёнов. – Тогда, извини, расстреляю вас обоих.

Теперь уже удивился Павел:

– За что?!

– За отказ, – пояснил Сяосун. – Атаману трёх войск не отказывают.

– Правильно диспозицию понимаешь, – засмеялся Семёнов. – Значит, согласен.

– Куда бы ты ни шел, иди со всей душой, – загадочно произнёс Сяосун.

Загадочно, пожалуй, для атамана, который, по слухам, образованностью не отличался, – Павел-то догадался, что это было одно из суждений Великого Учителя. Очередной чих, подумал он, однако был доволен, что правильно сумел рассчитать поведение атамана. Ежели теперь после переговоров он возьмёт их в Читу, это будет полной удачей.

23

Иван спешил в Управление КВЖД, которое занимало целый комплекс зданий на Большом проспекте, – в этом скопище корпусов ему надо было найти службу российско-китайских сношений, потому что там работала неизвестная ему Дэ Цзинь. Впрочем, он надеялся, что это как раз хорошо ему известная Цзинька, Колокольчик. Про Дэ Цзинь он случайно узнал из разговора двух охранников, обсуждавших прелести женщин, служащих в Управлении.

– Китаяночка – пальчики оближешь! – говорил молодой парень с лицом, про которое говорят «лошадиная морда». – Сама – как берёзка тонкая, а всё, что положено, при ней. – Он руками показал «что положено» и заржал, точь-в-точь жеребчик. – И такая манкая, я бы ей за милую душу вставил!

– Да ты и в забор вставишь – лишь бы дырка была, – ухмыльнулся охранник постарше. – Имя-то узнал?

– Я никак не упомню, где у них имя, где фамилия. Первая половинка – то ли Тэ, то ли Дэ, а вот вторая запомнилась – уж больно звонкая: Цзиннь!

Иван уже было прошёл, но, услышав этот «звоночек», остановился, словно налетел на препятствие, и повернулся к охранникам. Те вытянулись:

– Ваше благородие!

– А где эта китаянка служит? – стараясь придать игривость голосу, спросил есаул. Пусть думают, что офицеру захотелось развлечься. – В Управлении?

– Точно не знаю, ваше благородие, кажись, по китайско-русским сношениям, – ответил охранник с довольно-таки похотливой улыбкой, ещё больше искажающей и без того некрасивое лицо.

По мордасам бы тебя, подумал Иван, но кивнул, не отвечая на улыбку, и пошёл дальше, невольно слыша громкий шёпот за спиной:

– Кто это? Чёй-то я его не знаю.

– Да он с месяц всего. Тут, при Штабе округа.

Он ускорил шаги, спеша к выходу. До Управления дороги всего-то три дома, конец рабочего дня, можно успеть…

Да, чуть больше месяца назад они приехали в Харбин. Вчетвером: Федя и Маша остались у Елены. На семейном совете рассудили так: Кузя поступает в епархиальное училище, Оле всего полтора годика, без мамки никак нельзя, а Федя с Машей столь прижились у Черныхов – Елену только маманей не кличут, –