Дочери служанки - Сонсолес Онега

– Кстати! Она больше не дает вам читать книги? – спросила Аделина.

Мария Тереса заинтересовалась вопросом о книгах.

– Инес говорила с вами о книгах?

– До отъезда на Кубу – да, но после возращения все прекратилось! – ответила Аделина, и сеньоры вышли в сад, где служанки накрывали столы с аперитивом.

И действительно, донья Инес больше никогда не собирала сеньор Пунта до Бико, чтобы обсудить последнюю литературную новинку. Ей не хватало времени да и желания, после того как она поняла, что у этих женщин мало склонности к знаниям. Они исходили завистью, и чем больше у них всего было, тем больше они хотели иметь.

– Инес всегда отличалась манией величия из-за того, что была в Америке, – продолжала Аделина. – Она внушала нам, что все мы круглые дуры, а она умна и образована лучше всех…. И посмотрите, осталась одна с тремя детьми…

– А мне она кажется приятной женщиной, – вставила Мария Тереса.

– Моментами… – ответила собеседница и отпила вино из бокала.

Неожиданно в гостиной появилась Каталина; она подошла к матери и что-то сказала ей на ухо, отчего сеньора Вальдес изменилась в лице. Девушка, не дожидаясь ответа, исчезла, проявив неуважение к гостям, с которыми даже не поздоровалась.

– Дорогие мои! – воскликнула Аделина, направляясь к сеньорам, столпившимся вокруг одного из столов. – Идите-ка сюда…

Женщины подошли к ней.

– Вы видели дочку Инес?

Все закивали.

– Хорошо, а теперь скажите мне, вы видели дочку Ренаты, жены охранника замка?

– Ту, что с голубыми глазами? – спросила Исабель.

– Ту самую! – ответила Аделина. – И знаете, на кого они обе похожи?

Сеньоры смотрели на нее с любопытством.

– Не во всем, да! Не во всем… ведь Каталина такая крупная.

– Ну, говори же, Аделина. Ты же всегда все угадываешь! – польстила ей Исабель.

– У обеих черты лица Густаво Вальдеса, – непререкаемо заявила Аделина.

Ее голос заглушили возгласы удивления, которые привлекли внимание сеньоров, беседовавших между собой.

– Сеньоры! Что вы там замышляете? – спросил дон Педро.

Женщины заговорщицки переглянулись.

– Да так, мы о своем, дорогой, – ответила Аделина.

Мужчины вернулись к вину в бокалах и к дарам моря на подносах. Донью Инес волновало только, чтобы всем всего хватило. Она переходила из комнаты в комнату и при этом держала пальцы скрещенными, чтобы никто не спросил ее о доне Густаво, а если кто-то спрашивал, она произносила отработанный за эти годы ответ. Она и без супруга блистала красотой в наглухо застегнутом платье и разговаривала с мужчинами о том, что их занимало более всего. На первом месте по-прежнему была эпидемия, но также активно обсуждались последствия войны.

– Мы больше не ведем дела с французами, Инес. Да здравствует благословенный мир! – воскликнул сеньор Барба Пелаес.

– Конечно, нет ничего лучше, чем мир. Война принесла вам деньги, это правда? – поинтересовалась она.

– Причем, огромные, – ответил сеньор, довольный собой.

– Я бы хотела спросить…

– Слушаю вас, дорогая Инес.

– До меня дошла весть, что продается соляной склад, принадлежавший деду моего мужа, дону Херонимо. Это точно?

– Совершенно точно. А в чем дело? Тебя это интересует?

– Очень.

– Ты опоздала.

– Ты хочешь его купить? – Она постаралась, чтобы в голосе не было разочарования.

– Нет, моя дорогая! Мне достаточно моей фабрики и моих баркасов.

– Тогда почему?

– Торговли больше нет. Я только что об этом сказал. Французская армия питалась галисийскими сардинами. Но, как тебе известно, война закончилась для всех.

Антонио Барба Пелаес был владельцем самого большого консервного завода в Пунта до Бико, компаньоном нескольких французов, которые утвердились в Галисии, когда в конце XIX века побережье Франции осталось без сардин. Никто точно не знал, что произошло, но по факту рыба из французских морей ушла и заводы остановились. Это обстоятельство побудило князя Монако Альберто Первого несколько раз посетить галисийские воды у городов Виго, Понтеведра и Корунья. Барба Пелаес при любой возможности хвалился тем, что его отец дружил с монархом с семнадцати лет, когда они вместе учились в мореходном училище в Кадисе, и потому князь принял его в порту Пунта до Бико на борту «Ирондель», парохода, на котором монарх ходил в научные экспедиции. В те годы, в конце XIX века, Галисия продавала Франции тысячи тонн сардин, и в провинции было множество фабрикантов, сотрудничавших с французскими предпринимателями, досконально знавшими технику консервации в оливковом масле и производства жестяных банок.

Замечание Барбы Пелаеса несколько расстроило донью Инес, однако она была не расположена продолжать разговор в том же русле.

– А я не думаю, что торговля закончилась. Наоборот.

– Ох уж эта мне женская наивность. Если бы здесь был Густаво… – ответил Барба Пелаес усмехаясь.

Она сделала вид, что не слышала этих слов, произнесенных с наихудшими намерениями и нарочитым высокомерием.

– А я настаиваю, мой дорогой, что здесь явно просматривается возможность торговать продукцией нового консервного завода. Более того, я думаю вложить в него мое состояние.

Сеньор рассмеялся так звучно, что все гости обернулись к ним. Женщины прошипели нечто осуждающее, а мужчины напрягли слух, чтобы не упустить подробностей разговора.

– Что ты говоришь, женщина? Мало тебе разорения семьи Вальдес? – спросил предприниматель, наклоняясь к ней, словно собирался поделиться каким-то секретом.

Донья Инес отстранилась от него, не обращая внимания на то, что их слышат все присутствующие.

– Дон Херонимо, да пребудет он во славе, не разорялся.

Барба Пелаес снова громко расхохотался.

– Боюсь, я знаю, что произошло нынешней ночью. Тебя подослал твой муж, так ведь? Этот трус хочет знать, как мы увеличили свое состояние, пока он занимается на Кубе сахарными плантациями… причем такими, которые уже пришли в негодность.

– Ты назвал моего мужа трусом? – сурово спросила Инес.

Дон Антонио подправил длинные, тонкие усы левой рукой, правой взял бокал и приказал служанке налить еще вина.

– Да, назвал, – подтвердил он без всякого смущения.

Мертвая тишина воцарилась в гостиной замка.

– Вон из моего дома! – произнесла донья Инес, не думая о последствиях этих слов.

И тогда добрейшая Аделина вмешалась, пытаясь спасти своего мужа.

– Ты выгоняешь нас из своего дома, Инес?

– Твоего мужа – да.

– Но если ты выгоняешь его, тогда уйдем мы все.

Хозяйка обвела взглядом гостей, ища хоть какого-то участия или, может быть, сочувствия, но ни в ком его не нашла. В какой-то момент она встретилась взглядом с Хайме, который был в гостиной и все слышал, но никак не отреагировал на вызов, брошенный его матери, и на то, что она не могла оставить без внимания оскорбления, которым подверглась. Осознав это, она отвела глаза от сына.

– Я не могу позволить, чтобы моего мужа поносили в его же