Фернандо Магеллан. Том 2 - Игорь Валерьевич Ноздрин

не по себе, захотелось вернуться к товарищам, где лежало сваленное в кучу оружие и доспехи, мешавшие рубке дров. Он поспешно обернулся и обомлел. В пяти шагах от него стоял здоровенный туземец, одетый в шкуры и раскрашенный поблекшими красками. Он держал в руках лук со вставленной стрелой. Матрос застыл от неожиданности. Не шевелясь, они рассматривали друг друга. Португалец слышал, как рядом в кустах бродил Леон, проклинал его забывчивость, бормотал любимое ругательство. У поваленного дерева громко хохотали моряки над Хинесом, не успевшим помолиться в чуме с великаншей и причащенным свирепым мужем.

– Порка Мадонна!  – выбрался из зарослей растерянный итальянец.  – Это кто?

Васко молчал. Индеец медленно отвел в сторону правую руку с луком, демонстрируя, будто не намерен стрелять, а левой – коснулся головы, чумазого лица и туловища. Гальего машинально повторил приветствие.

– Что ему надо?  – недовольно проворчал Леон.

Великан опустил лук, вынул стрелу из тетивы, сунул за шнурок на голове. Затем показал пальцем на незнакомцев и на небо.

– Сожрал наши сухари,  – догадался итальянец.  – Спроси, куда спрятал сумку, чучело балаганное?

Туземец радостно закивал, подошел ближе, бесцеремонно ощупал куртки моряков, похлопал их по плечам, пробормотал непонятные слова.

– Ты легче! Вон лапа какая…  – возмутился Леон и, нахмурившись, спросил, будто великан понимал испанский язык.  – Где сумка, ворюга?

– Эрнандес!  – негромко позвал Гальего, стараясь не испугать гостя,  – возьмите оружие, идите к нам! Мы нашли индейца.

За разговорами друзья не расслышали командира. Васко знаками пригласил туземца пройти к морякам, где весело трещавший костер разбрызгивал в небо золотистые искры. Великан добродушно согласился, пошел вслед за португальцем. Проклиная вора, съевшего обед, Леон поплелся за ними.

Смех улетел с дымом в низкое вязкое небо, когда испанцы заметили товарищей. Втянув голову в плечи, словно опасаясь получить затрещину, впереди шествовал командир. Широко размахивая руками, меря землю саженными ногами, за ним следовал великан, будто конвоировал старшего матроса. Леон послушно семенил позади, уткнувшись носом в волосатую накидку туземца.

– Сам пришел,  – вздохнул с облегчением у костра португалец.  – Наблюдал за нами, как сумку искали.

– Нашли?  – нетерпеливо спросил Хинес.

– Нет,  – Васко покачал головой.

– Слопал, окаянный,  – пробубнил Леон из-за спины аборигена.  – Если бы не я, он бы пристрелил португальца!

– Он мирный,  – возразил Гальего.

– Давай прогоним!  – испугался Сантандрес, разглядывая сильные руки дикаря.  – Мы не свяжем его.

– Ни в коем случае!  – воспротивился командир.  – Если он закричит, из кустов выскочит дюжина великанов!

– То-то я гляжу смелый!  – поддержал Леон.  – Совсем не боится нас.

– Эрнандес, взведи самострел и поглядывай за индейцем,  – приказал Васко,  – а вы кончайте работу. Пора собираться домой. Пусть великан сам решает, что ему делать.

– Подарить бы ему что-нибудь,  – посоветовал Эрнандес, роясь в карманах.

– У меня есть ножик,  – вспомнил Хинес.

– Господь с тобой,  – удержал Леон.  – Он пырнет тебя этим ножом!

– Отдайте ему шарф!  – Сантандрес протянул желтую замасленную тряпку.

Васко важно развернул грязный потертый подарок, повертел, показал прожженную дыру с пятнами от соплей, протянул дикарю. Тот радостно схватил тряпку, скрутил, сунул за шнур на голове. С пуком стрел за правым ухом и платком за левым, великан начал приплясывать у костра, притопывать, с силой вдавливать в землю остатки снега.

– Сожрал сухари, подлец!  – ворчал Леон.

– Танцуй!  – велел ему Гальего.  – Повторяй движения!

– Чего?  – заартачился итальянец.  – Пусть Хинес братается с «обезьяной», он чуть не породнился с ним!

– Вот еще!  – напыжился Хинес.

– Сантандрес,  – предложил Васко,  – ты моложе нас!

– Я не смогу,  – отказался тот,  – опыта нет.

Меж тем великан кружился, посыпал голову снегом, приглашал последовать его примеру.

– Попомните меня!  – пригрозил Гальего, берясь притопывать, махать руками.  – Упеку вас на стапель серу глотать! Сволочи!

– Здорово у тебя получается,  – усмехнулся Хинес – Даже лучше, чем у индейца! Ты задом поддай да задирай ноги повыше!

– Перестань!  – одернул Эрнандес – Не драться же с ним?

– Мало тебя великаны побили!  – прошипел Васко, брезгливо посыпая волосы травой.  – Я добавлю вместо обеда!

* * *

Великана привели в гавань и по распоряжению адмирала перевезли на островок в блокгауз, чтобы было легче наблюдать за ним. Детина вел себя миролюбиво, отличался отменным аппетитом, поразительной непосредственностью. Дикаря окрестили, дабы сила Господня вразумила его. Распугивая любопытных чаек и приводя в умиление испанцев, нареченный Хуан громким голосом прилежно повторял за Антонием слова: «Иисус», «Отче наш», «Аве Мария». Так как христианину не пристало ходить обнаженным в звериных шкурах, Магеллан подарил великану суконные штаны, рубаху, шерстяную куртку, шапку, которую тот немедленно испоганил, нацепив на грязную беленую голову.

Когда у туземца от обжорства болел желудок, он запрокидывал голову, засовывал в горло стрелу на глубину двух пядей, после чего начиналась кровавая рвота, приносившая ему облегчение. Не менее варварским способом великан лечил головную боль, делал порезы на лбу, выпускал много крови. Боль возникала от нежелания крови двигаться по телу, от скапливания в определенных местах, поэтому необходимо выпускать излишки наружу. Так он объяснял Моралесу свои загадочные действия. Стремление европейцев по любому поводу брать в руки ланцет и вспарывать вену являлось схожим мистическим представлением.

Посмотреть на диковинного великана приплыл с отцом маленький Хуан. Парнишка привез в подарок гиганту коробочку с крысой. Индеец взял ее в руки. Крупное чудовище пищало и кусалось. К ужасу и восторгу Хуана, великан съел крысу вместе со шкурой, откусив сразу голову и половину туловища. Мальчик увидел наяву, как дикари едят непослушных детей.

Индеец прожил на острове несколько дней, мешал работе испанцев, выпрашивал понравившиеся предметы. Приобретенные сокровища он тщательно прятал в блокгаузе под тряпками, где спал, и по-собачьи охранял угол от любопытных моряков. Вскоре туземец загрустил, попросился на берег. Адмирал велел отвезти великана назад вместе с подарками. Довольный и радостный туземец покинул флотилию, а на следующий день неожиданно вернулся с крупной взрослой ламой на ремне. Ему дали бусы, зеркальце, гребенку, велели наловить животных, не подпускавших близко моряков, но он более не приходил.

«Мы решили, что сородичи убили его за общение с нами»,  – записал летописец.

Глава XIII

Спасение разведчиков

Вторую неделю оборванные обмороженные моряки, шатаясь от истощения, спотыкаясь и падая в мокрый снег и липкую грязь, продвигались на север. По ночам в полях