Фернандо Магеллан. Том 1 - Игорь Валерьевич Ноздрин

– Долой, долой… – загудела толпа. – Пусть набирают кастильцев!

– Мостки в воду, фальконет зарядить! – раскатился по палубе хрипловатый голос адмирала.

Матросы бросились к трапу Дуарте вытащил из ящика двойной мешочек с порохом и картечью. Толпа заметила на палубе движение, осмелела и, подгоняемая чернобородым солдатом, устремилась на каравеллу. Моряков у мостков столкнули в воду, ворвались на корабль. Завязалась рукопашная схватка, в ход пошли мечи, палки, обломки досок. Малочисленную, полностью не укомплектованную команду «Тринидада» окружили на корме и на баке, где матросы упорно защищали лестницы, ведущие на перекрытия надстроек. Дуарте отчаянно ругался, грозился уничтожить сброд, однако запалить порох на полке орудия не решался. Наступило относительное равновесие сил. Разделенная надвое команда сгрудилась наверху, внизу на палубе буйствовала толпа. Люки в трюм оказались запертыми, нападающие не смогли попасть внутрь каравеллы. Команда «Консепсьона» столпилась у бортов, наблюдала за происходящим. С капитанского мостика презрительно глядел Кесада. Элькано готовился с матросами придти на помощь товарищам.

Убедившись в невозможности завладеть кораблем, погромщики полезли по вантам на марс грот-мачты сорвать ненавистный флаг. Сброшенные в воду матросы вылезли на берег, побежали за помощью в Индийскую палату. Нападающие приближались к марсу. В шуме голосов резко прозвучал выстрел фальконета. Россыпи картечи со свистом взметнулись над разгоряченными головами, продырявили верхний парус, срезали ванты. Толпа горохом посыпалась вниз. Барбоса забил второй заряд, но никто уже не желал сорвать вымпел.

На шум стрельбы явился альгвасил, надзиравший за порядком в гавани. Задыхавшийся от одышки старичок вскарабкался на борт, потребовал объяснений от адмирала, почему стреляют из пушки в граждан Севильи? Десятки голосов закричали о наглости португальцев, осквернивших достоинство монарха, требовали прогнать Магеллана с корабля вместе с офицерами-иноземцами и завербованными матросами, назначить испанского капитана. Альгвасил заразился патриотическими настроениями погромщиков, согласился с мнением толпы.

Фернандо объяснял ему, что флагшток пуст потому, что сегодня утром старый флаг сняли и отнесли в Торговую палату, а взамен должны были получить новый комплект штандартов и вымпелов, но чиновники затянули оформление документов, и матросы до сих пор ожидают товары в Алькосаре. С минуты на минуту они принесут испанский флаг. На грот-брам-стеньге развевается не португальский стяг, а капитан-генерала, который по закону положено поднимать в любом порту на флагманском корабле. Толпа раздраженно ревела, альгвасил упорствовал. На пристань спешил комендант гавани с отрядом полицейских, из Индийской палаты вышел советник доктор Матьенсо в сопровождении служащих и моряков.

Не разобравшись в чем дело, комендант обвинил адмирала в оскорблении испанских законов, дона Карла, спокойствия Севильи, нанесении увечий ее гражданам, пиратском разбое в порту. Он приказал полицейским арестовать Магеллана, препроводить в крепость, содержать под стражей до указаний Королевского совета. Альгвасилы вынули мечи, португальцы обступили капитана плотным кольцом. Дуарте грозился взорвать всех к чертовой матери, если не покинут корабль, принадлежащий испанской короне. Он, Барбоса, не допустит расхищения имущества казны!

Страсти накалялись. Магеллан удерживал моряков, собиравшихся с помощью оружия сбросить испанцев за борт. С «Консепсьона» раздавались голоса поддержки и сочувствия. Вопреки приказанию Кесады не вмешиваться, команда с Элькано покинула корабль, поднималась на флагман. Бесполезные препирательства затягивались.

На выручку адмиралу подоспели представители Индийской палаты. Встревоженный доктор Матьенсо сбивчиво подтвердил слова Магеллана о замене флага, заверил в скорой доставке на борт нужного штандарта. Взбешенный отказом повиноваться, комендант не пожелал выслушать советника, обвинил его в сговоре с португальцами.

– Хорошо! – заявил Магеллан. – Я прикажу опустить вымпел, покинуть команде судно и отдамся в руки альгвасилов. Ответственность за причиненный ущерб королевскому имуществу ляжет на вас!

– Почему? – не понял комендант.

– Вы арестовываете капитана, назначенного именным указом дона Карла, на флагманском корабле в момент защиты интересов государства! Вместо того чтобы прогнать с палубы взбунтовавшуюся чернь, требуете от команды оставить судно!

– Вам придется отвечать перед доном Карлосом и Торговой палатой, – мягко добавил доктор Матьенсо, – возместить причиненный ущерб.

– Я исполняю свои обязанности, – растерялся комендант.

– Вы должны пресекать беспорядки, а не потворствовать им, – уточнил советник.

– Но флаг! – упорствовал комендант.

– Король не вспомнит о нем, если дело коснется дукатов.

Комендант выпучил глаза и начал понимать, что ввязался в неприятное дело. На палубу влезли матросы «Консепсьона», назрел критический момент.

– Раненые есть? – комендант сурово посмотрел на толпу.

Вперед протиснулась пара оборванцев с шишками и кровоточащими царапинами, потребовала наказать виновных.

– Нечего совать нос на борт королевского судна – проворчал комендант, презрительно осматривая ранения. – Благодарите Бога, что капитан-генерал не перестрелял вас из пушки! Вон с корабля, иначе я исправлю ошибку сеньора Магеллана! – и он кивнул Барбосе, не выпускавшему из рук фальконета.

Проклиная представителя властей, мятежники нехотя спустились по трапу. Бородатый солдат незаметно исчез.

– Прошу прощения, – поклонился комендант. – В следующий раз вам нужно остерегаться толпы, реже выходить из Триана. Национальную неприязнь трудно смягчить королевским указом.

Полицейские сложили мечи в ножны, покинули корабль. Палуба опустела.

– В целях предотвращения подобных склок, нам нужно еще раз пересмотреть составы команд, – сказал доктор Матьенсо. – Индийская палата не желает выплачивать деньги иностранцам.

– И мне? – резко спросил Фернандо.

– Речь не о вас, но перечень матросов и кормчих…

– Король даровал мне право самому набирать команду. Я не желаю обсуждать этот вопрос, – твердо промолвил адмирал.

– Сожалею, но придется, – заметил чиновник и ушел вслед за полицейскими.

– Этот парень хорошо дерется! – Дуарте похлопал Пигафетту по плечу.

– Экспедиция не готова, а летописец уже на борту, – усмехнулся Фернандо. – Возьми его на север закупить товары для обмена с туземцами. Он знаком с бухгалтерией, поможет вести расходные книги.

– Мы возьмем колокольчики, зеркала, булавки, ножи, ножницы, шапки… – согласился Антонио.

– Гляди-ка, он знает вкусы дикарей! – удивился шурин.

* * *

События 12 октября (по некоторым источникам 20 октября) 1518 года, спровоцированные агентами Себастьяна Алвариша и чуть не обернувшиеся трагическим исходом, послужили поводом для требования Торговой палаты ограничить численность иностранцев на кораблях. Опасаясь португальцев и уступая желаниям испанских офицеров во главе с Хуаном де Картахеной, вопреки обещанию не вмешиваться в комплектование судов, король поддержал требование палаты. Отныне Магеллану категорически запрещалось брать с собой более шести соотечественников.

На самом деле из 265 человек, отправившихся в поход, 43 были португальцами, 102 испанцами. Прочие моряки принадлежали разным народам: 40 басков, 25 итальянцев, 17 французов, 4 немца, 5 фламандцев, 6 греков, 2 ирландца, 1 англичанин, 1 с острова Мальорки, 1 с Азорских островов, 6 азиатов и 12 неизвестных. Национальная принадлежность записывалась со слов наемного матроса. Добиться исполнения указа, лимитировавшего численность португальцев