Дантал - Абай Тынибеков

мы, чего, вероятнее всего, у них нет. Выходит, что тот, кто ближе к небу, разумней всех других. И именно по этой причине обитатели водных глубин зачастую становятся нашими жертвами. Мы же таковыми бываем изредка». Диагор улыбнулся столь странным мыслям.

Проводив взглядом медленно проплывшую крупную рыбу, он вновь подумал: «Может, кто-то сверху вот так, как я сейчас, разглядывает и меня, думая обо мне так же, как я об этой рыбине? Неужто где-то здесь, рядом, есть и другие миры, которых не видим и мы?» От таких рассуждений его бросило в дрожь.

Распрямив плечи, он нервно окинул взором округу и тихо прошептал:

– На всё воля богов.

Находящийся ближе остальных один из помощников, не расслышав сказанного хозяином, тут же подошёл к нему.

– Вот что, сделай тепе… – начал было говорить Диагор, но вдруг замолчал на полуслове, уставившись в сторону берега.

Помощник перевёл туда взгляд и обомлел. На самом краю ровной горной вершины находились люди. Они молча стояли, глядя на корабль. Их было шестеро.

– Кто это? – удивлённо произнёс Диагор.

– Узнать? – почему-то шёпотом спросил помощник.

– Нет. Плыть не нужно. Вели подвести судно как можно ближе к ним, – распорядился хозяин.

Спустя мгновение корабль, выбрав якоря, плавно скользил на вёслах к прибрежной мели. Чужаки один за другим, развернувшись, стали осторожно спускаться вниз, держась руками за скальные выступы, находя опоры для ног и изредка оглядываясь. Помощники и пловцы Диагора сгрудились на носу судна в полном вооружении, готовые в случае необходимости вступить в бой. Вскоре те странные люди были уже у подножья гор. Медленно ступая по вязкому песку, они направились прямо к остановившемуся кораблю, внимательно вглядываясь в лица моряков.

– Не может быть! – рассмотрев идущего впереди, воскликнул Диагор. – Форкис, ты?

– Диагор?! – в ответ вскрикнул тот. – Как так? Ты – и вдруг здесь?

Напряжение, охватившее команду, тут же спало. Помощники, не раздумывая, сбрасывали за борт верёвочные лестницы и, склонившись, подтягивали наверх всех взбиравшихся людей.

– Дантал! О боги! Конечно же, и ты здесь! – Диагор крепко прижал к себе юношу, радостно похлопывая его по спине.

Затем, отстранившись от него, он также крепко обнял улыбающегося Форкиса, приговаривая:

– Это просто невероятно!

Освободив объятия, он протер рукой повлажневшие глаза, обернулся к остальным мужчинам, поднятым на борт, и, всё ещё продолжая удивлённо покачивать головой, произнёс:

– Так вы все здесь? Все вместе? Как хорошо!

Диагор по-отечески трогательно обнял каждого. Корабль отошёл на прежнее место. На корме царило небывалое оживление. Туда несли полотенца, одежду, много вина и еды. Старого купца невозможно было узнать. Он сиял от неописуемого восторга и был очень подвижен и говорлив. Уставшие путники из уважения к нему пытались поддержать беседу, но он понимал их состояние и упреждал всякую их попытку делать это, вежливо выставляя перед собой ладони, при этом повторяя:

– Ешьте, пейте досыта, дорогие гости. Потом поговорим.

Прошло немного времени, и Диагор уже с умилением взирал на спящих людей. Исхудавшие, обросшие, сплошь покрытые ранками и ссадинами, они быстро уснули, почти не коснувшись желанной пищи.

* * *

Проспав до самого полудня следующего дня, гости пробудились отдохнувшими. Окунувшись в море, они с небывалым аппетитом принялись за еду, после чего долго и охотно отвечали на вопросы Диагора, явно потрясённого их рассказами. Они подробно описали ему всё, что случилось с ними за время этого странного похода, закончившегося для них такой неожиданной встречей с ним, старым другом. Поскольку при их разговоре не присутствовали даже его помощники, он, в свою очередь, объяснил им цель своего пребывания в этом месте, не считая нужным скрывать подробности, связанные с его другом Претом, которого все хорошо знали и к которому относились с искренним почтением.

Страшные воспоминания обо всём произошедшем и в дороге, и в том ущелье, впервые произнесённые вслух устами очевидцев и участников, разбередили их души, заставив их вновь пережить то жуткое время. Рассказывая, они сами удивлялись тому ужасу, что им пришлось пережить и, особенно, неожиданно счастливому завершению этого похода. Вскоре все замолчали. Утомление от разговора было почти физическим, настолько живо перед ними проносились недавние события. Теперь им уже не верилось, что всё это случилось именно с ними.

– Скажи мне, Форкис, на что ты рассчитывал, следуя сюда, к морю? – в задумчивости спросил Диагор.

– Не знаю… Просто другого пути у нас не было. Единственным спасением казалось только море. В конце концов, оно могло дать пищу, которой там, в горах, нигде нет. Дальше я планировал продвигаться вдоль берега на север, в надежде на то, что нас увидят с какого-нибудь судна. Даже если бы этого не произошло, мы всё равно дошли бы до своей земли.

Диагор сидел с бокалом вина и покачивал головой в знак согласия.

– А что ты собирался предпринять и как долго ещё находился бы здесь? – в свою очередь поинтересовался Форкис.

– Вчера обнаружили под водой вход в пещеру. Всё в точности сходится с рассказом Прета. Я решил набросить на него несколько сетей и ждать. Сколько бы времени это ни длилось, уходить без результата мне не хотелось. Конечно, стоять здесь вечно я не намеревался, – поделился Диагор. – Но теперь находиться тут нет смысла. Мне в этом плавании гораздо больше повезло, нежели я ожидал. То, что вы живы и мы встретились, есть великая милость богов. Остальное, с чем пришёл сюда я, уже не так важно. Мне понравилось это моё плавание. Я впервые делал то, что желал для души, а не то, к чему просто привык, как к будничной необходимости. Наверное, поэтому я сейчас нахожусь с вами. Сегодня же снимаюсь с якорей, и мы уходим обратно.

Но теперь следует обдумать ваше положение. Насколько я понял, кроме вас никто не остался в живых. Если вы появитесь в Навкратисе, вас ничего хорошего там не ожидает. Скорее всего, начнутся многочисленные допросы, и ваше дело дойдёт до самых верхов. Наверняка, вас доставят в Персеполь к самому царю, а там неизвестно, как поступят с вами, видевшими то, о чём не следует знать никому в мире. В лучшем случае вас казнят, в худшем – заточат навсегда и по велению властителя будут приводить к нему как диковинных существ, дабы лишний раз ублажить его высочайший слух вашими рассказами о великанах. И такое может произойти лишь из-за того, что из всех ушедших в поход только вы остались в живых. Странное положение, не так ли? Хотя власти в Мемфисе могут и не сообщить о вашем появлении царю царей, а тихонечко покончить с вами, словно