Дантал - Абай Тынибеков

– Все за мной, – шёпотом скомандовал он и стал осторожно взбираться, поглядывая на Дантала.

Последним помогли забраться Грому. Успокаиваясь, они тут же залегли, наблюдая за войсками, до которых оставалось совсем недалеко. Разогретые камни своим жаром не давали возможности лежать неподвижно, отчего им приходилось часто менять положение тел.

Два отряда, каждый численностью не менее пятидесяти человек, отстали от остальных и расположились на берегу, охраняя вход в ущелье. Всего же войск было около полутора тысяч. Передовые десятки уже вступили в расщелину.

– Если они захотят выставить дозоры на вершинах, то нам не скрыться, – поделился Форкис тревогой с Громом.

– М-да. Может, подальше отойти, пока не поздно? Скоро стемнеет, и мы не сможем найти укрытие. Видишь, какая тут гладь, не за что даже глазом зацепиться, – предложил тот, приподнявшись и оглядываясь по нагорью.

– Хорошо. Отходим. Только пригнитесь. Иначе издали нас могут заметить, – Форкис быстро развернулся, низко склонился, почти припал к земле и побежал на восток.

За ним вереницей потянулись все остальные. Они долго не останавливались, стараясь уйти как можно дальше, но не находя хоть какой-нибудь ложбинки или впадины, несмотря на усталость, продолжали отдаляться от ставшего опасным места. Теперь бежали во весь рост, изредка оглядываясь.

Вечерело. Огромный багрово-золотистый солнечный диск своим нижним краем уже зацепился за дрожащий в огненном мареве горизонт.

Когда светило скрылось наполовину, люди добрались до изгиба ущелья, где вся земля была покрыта смердящими трупами. Следовало быстрее обойти эту местность. Дантал наскочил на наполненный водой бурдюк, встряхнув, поднял его, ощущая приятную тяжесть драгоценной влаги. К кожаному мешку была привязана длинная крепкая верёвка. Он присел, пытаясь отвязать её, но подошедший к нему Савват тут же, склонившись, приподнял мешок за ремни и удобно забросил его себе через плечо, на ходу сматывая верёвку. Для ослабшего юноши такая ноша была бы довольно тяжёлым грузом.

Борус и Комата нашли и подобрали много ремней и верёвок, связали ими несколько просохших жердей и понесли их на себе. Форкис и Гром собирали стрелы.

Дантал отстал. Он приблизился к телу исполина и долго рассматривал его, чувствуя при этом, как весь покрылся бисеринками холодного пота. Оглянувшись, Форкис окликнул его. Юноша, не сводя глаз с поверженного чудовища, спотыкаясь, побежал к брату.

– Не бойся. Как видишь, они тоже смертны. К тому же их больше нет, – обняв за плечо, успокаивал его Форкис. – Видишь, копьё лежит? Возьми его. Пригодится.

Когда на небосклоне виднелись лишь тусклые остатки заката, они были уже далеко от горной долины. К окраине её отвесных скал они так и не подошли.

Глава шестая

Купец Диагор, очень довольный самочувствием своего друга Прета, так благополучно избавившегося от недуга, сердечно попрощался с ним и с Ортией и, ссылаясь на накопившиеся за это время дела, в один из дней отбыл из гостеприимного дома. На самом же деле срочных и неотложных работ у него как таковых не было. Имея весьма большой опыт в торговом ремесле, привыкший делать всё вовремя, он умело правил своим хозяйством, где бы ни находился. Теперь его больше всего беспокоил рассказ Прета о невероятном случае, приключившемся с ним в Красном море. Он верил своему другу, но желание самому увидеть странное явление становилось с каждым днём всё сильнее и притягательнее. Причина тому была проста и объяснима. За свою долгую жизнь он повидал многое, за что был очень благодарен богам, но о таком даже не слышал.

Разные земли, страны и народы посетил купец. Не всегда ему удавалось задуманное, но народившийся в нём когда-то в юности дух настоящего авантюриста, с годами дополненный невероятной жаждой к познаниям, неотступно вёл его по миру. Даже теперь, в этом преклонном возрасте, он, завораживая, влёк его по удивительным дорогам, насыщенным приключениями и открытиями, доводя до богатств и неизменно приводя с ними обратно. Он слыл удачливым среди торговцев и щедрым меж друзей. Секрет его успеха заключался и в его характере, и в его отношении к тому, чем он обладал. Никогда, сколько он помнил себя, он не желал большего, чем было у него, и продолжал заниматься торговлей лишь для души, относясь к ней как к интересному ремеслу, дающему возможность путешествовать, встречаться с новыми людьми и открывать для себя доселе неизведанный мир, всерьёз не задумываясь над преумножением имеющихся богатств. Они же сами текли ему в руки, восхищая его близких и помощников, раздражая завистников, коих во все времена было множество. Сейчас он возжелал во что бы то ни стало побывать на том месте, где Прет повстречал диковинное существо.

Его тянуло туда. Он очень надеялся увидеть это чудо, интерес к которому нарастал с каждым днём, оттесняя в нём все иные желания, ставшие отныне для него простыми, обыденными и даже скучными. Откладывать плавание в Красное море он не стал. Ему следовало посетить города Галикарнас и Милет, где находились его дома, торговые лавки и склады, и лишь после этого направиться к заветному месту.

Потратив на эти цели почти месяц времени, он наконец вошёл в воды столь желанного моря.

* * *

Очень узкое, порой всего до двух шагов в ширину, но глубокое русло бегущей навстречу реки было единственным путеводителем для Форкиса и его людей, продолжавших движение на восток. К их огорчению, ночи стояли облачные, отчего у них не было никакой возможности рассмотреть расположение звёзд. Тучи, словно по чьему-то велению, старались пролететь эту местность в темноте, при этом низко прижимаясь к горному плато и лишь с рассветом освобождая небесный простор для палящего солнца.

Первые три дня путники торопились уйти как можно дальше от той злосчастной долины, боясь преследования со стороны воинов кушинского царя. Они постоянно оглядывались и пристально всматривались в ровную линию горизонта на западе, почти исчезавшую к полудню, когда каменистая земля накалялась настолько, что нельзя было ни присесть, ни коснуться её, не получив ожога. Истоптанные сандалии едва уберегали от такой напасти. Спасала водная прохлада, в которую они подолгу погружались, широко расставляя ноги, упираясь ими в скользкие близкие берега. На четвёртую ночь, ближе к утру они подошли к довольно высокой одинокой горе, у основания которой и без того измельчавшая река дробилась на множество ручейков, звонко сбегавших по её склонам и испещрявших всё предгорье. Это и был исток безымянной реки, несшей свои воды в священный Нил, реки, на берегах которой свершились столь трагические события, потрясшие до глубины души каждого из шести чудом оставшихся в живых мужчин.

Становилось понятным,