Фернандо Магеллан. Том 3 - Игорь Валерьевич Ноздрин

колени и под руководством монаха пропела «Отче наш». Глядя на затухающие электрические огни, сопровождавшие флагман два часа, все решили, будто святые благосклонно приняли дары. Моряки пообещали раздать милостыню живым пленникам.

Одним – смерть, другим – побрякушки.

Глава XIII

Переход на Молукки

После бури флотилия подошла к островам Сарангани, где, по рассказам туземцев, добывали много золота и жемчуга. Корабли бросили якоря в восточной части просторной гавани у деревни того же названия, населенной язычниками, не знавшими одежды. Кормчие флагмана записали в судовом журнале:

«Гавань расположена на широте 5 градусов и 9 минут на расстоянии 50 лиг от Кавита».

Маленькие лодки «прау» с проворными туземцами окружили каравеллы, предлагали гостям продукты острова и моря, щепотки золотого песка, добытого со дна реки, мелкие россыпи жемчуга. Они шумно торговались, просили взамен металлические ножи, стеклянные бусы, колокольчики, прочую мелочь, не пользовавшуюся спросом у развитых народов.

На груди у дикарей красовались ожерелья из собачьих и дельфиньих зубов, считавшиеся носителями волшебной силы. Самыми ценными являлись зубы кита, которых у испанцев не было. Аборигены рассказали о своих островах. Слышали они и о Молукках, показывали соплеменников, якобы гостивших на них.

Золота здесь оказалось мало, жемчуг годился лишь для вышивки покрывал, поэтому испанцы решили не задерживаться в гавани. К имевшимся на борту лоцманам пригласили еще одного, заломившего небывалую цену за услуги.

Пока запасались продуктами и меняли женщин, туземец охотно рассказывал о плавании к островам Пряностей, но чем больше сообщал подробностей, тем меньше кормчие верили ему. Лоцман забыл о высоких горах на островах и утверждал, будто они плоские. Разуверившись в знаниях туземца, Эспиноса с Карвальо надумали силой захватить несколько человек, похвалявшихся посещением Молукк.

Безоружные аборигены доверчиво разгуливали по палубам. Их заманили в трюм, заперли на замок. Сначала пленники сидели смирно, полагая, будто скоро их выпустят, затем подняли крик. Оставшимся на свободе туземцам пояснили, что лоцманы отправятся на Молукки, за что им хорошо заплатят. Аборигены подозрительно восприняли новость: они слышали, как заключенные в утробе корабля звали на помощь. Флагман с «Викторией» опустели. Торговля не прекратилась, но туземцы опасались подниматься на корабли. Это не волновало испанцев, получивших желанных проводников.

Вечером на «Тринидад» явился молодой стройный воин со сломанными передними зубами и заявил альгвасилу, будто лучше всех знает дорогу на юг. За это он потребовал двойную сумму денег, по сравнению с первым туземцем, свободу и хорошее питание.

Испанцы обещали отпустить лоцмана на Молукках, где у него живет родственник – властитель острова. Туземец обещал провести корабли по лабиринту архипелага, обеспечить благосклонность своей родни.

Прижимистый Эспиноса решил не торговаться с воином, предлагавшим выгодную сделку. Он распорядился не причинять лоцману зла, позволить ходить и спать, где ему вздумается. Прочих пленников заковали в кандалы, за исключением властителя Минданао и его малолетнего сына.

Лоцман быстро освоился на судне. Обследовал палубы, сунулся в матросский кубрик, заглянул в трюм, откуда стражники прогнали его наверх, осмотрел двери офицерских кают. Моряки не обращали на него внимания: мало ли рабов вертится под ногами? Когда на следующий день полуденный жар и пальмовое вино сморили испанцев, туземец спустился в трюм и взломал замок в каморку, где томились аборигены. В последний момент стражник заметил освободителя, поднял тревогу.

Пленники с шумом вылезли на палубу, где очутились в окружении вооруженных солдат. Силы были неравными. После первой крови, пролитой на татуировку островитян, они безропотно сдались, сбились в кучу на корме флагмана. Напуганные криками и шумом прау прекратили торговлю, отошли к берегу.

Смелого парня, неудачно попытавшегося спасти сородичей, нещадно избили на глазах островитян. Окровавленное бездыханное тело протащили за волосы по палубе, кинули на руки туземцев. Те вопили, призывали на помощь лодки, наблюдавшие за происходящим. Вскоре испанцы увидели десятки прау, спешащих наперегонки к кораблям на выручку сородичей. В них сидели лучники с короткими цветастыми стрелами.

– Поднять якоря, пушки к бою! – приказал Эспиноса.

– Убрать лестницы, зарядить фальконеты картечью! – добавил Карвальо и навел ручную пушку на кучу кандальников.

Они не знали ее способности извергать смерть, кричали, подбадривали товарищей. Жуан медлил.

Лодки подошли к «Виктории», заякоренной ближе к земле, бесстрашно окружили ее, осыпали градом стрел, увязнувших в парусах. Воины топорами колотили в борта. Элькано поднимал паруса, канониры готовили пушки.

Солдаты пустили дротики из арбалетов. Послышались разрозненные выстрелы аркебуз. Это не охладило нападавших, упорно карабкавшихся по высокому скользкому корпусу судна. Несметные богатства испанцев, нарушивших закон гостеприимства, влекли аборигенов наверх. На «Виктории» завязалось сражение. С берега одна за другой спешили на помощь воинам новые лодки.

Через минуту прау окружили флагман. Островитяне подбадривали друг друга криками, размахивали для острастки копьями с пучками цветной шерсти у наконечников, штурмовали «Тринидад». Испещренные рисунками красивые стройные тела блестели на солнце.

Выстрел пушки эхом прокатился по заливу. Облачко дыма коснулось передних лодок. За первым громом раздался второй, третий. Защелкали аркебузы.

Несмотря на серьезные потери, наступавшие врезались в флагман и воинственно вопили. Пленники радостно вторили им с кормы. Засвистели стрелы, полетели на палубу дротики.

Пушки «Виктории» бухнули в гущу лодок, начисто выкосили гребцов, продырявили суденышки. Стоны раненых вплелись в победный гул островной флотилии, поколебали отвагу туземцев – слишком большие потери несли они у каравелл. А пушки гремели, вырывали из толпы десятки жертв.

Корабли поставили паруса, развернулись в сторону острова Кандигар, направились в море. Напуганные туземцы на почтительном расстоянии бросились в погоню. Странное преследование, – когда аборигены могли подойти к медленно плывшим каравеллам, но боялись сделать это из-за орудий, – длилось довольно долго, пока деревня Сарангани не скрылась из виду.

* * *

На юго-западе флотилия обнаружила восемь островов, лежавших в виде улицы южнее Минданао, принадлежащих к группе Каркаралонг. Эскадра миновала их, приблизилась к острову, густо заросшему зеленью, с невысокими горами и прекрасной лагуной. Из-за встречного ветра корабли не могли войти в гавань или продолжить путь на юг. Пришлось лавировать на просторе, ждать перемены погоды. Каравеллы оперились косыми парусами, лениво бороздили помутневшие к вечеру волны.

«Перед выходом в море на долбленой пироге семеро слепых братьев обвязывали голову и втыкали в волосы волшебные перья,

– рассказывает туземец сказку маленькому сыну брата властителя Минданао. —

Перья вели их на берег к лодке, указывали правильное направление. Когда братья шли верно, они развевались по ветру, но если один ошибался, перья внезапно замирали. Так они выплывали в море и ловили рыбу, а потом возвращались домой.

Однажды добрый дух,