Фернандо Магеллан. Том 3 - Игорь Валерьевич Ноздрин

– Глупая смерть! – промолвил Альбо, отворачиваясь от перил. – Он мог быть твоим сыном, а ты стрелял в него из мушкета.

Карвальо не ответил.

– Утоп собака! – злорадно послышалось с палубы. – Надо было зарезать его в шторм!

– Господь взял ребенка к Себе, – решил францисканец и начал читать молитву, словно погиб крещеный.

– А ведь доплыли, черти! – с уважением заметил канонир. – Клянусь Дьяволом – доплыли!

– Теперь на Минданао не заходи… – вздохнул благоразумный матрос. – Встретят, как на Борнео!

– Это точно, – согласился сосед.

* * *

К утру ветер не стих. Эскадра спустилась на попутной волне ниже острова, обошла его мористее. Во время дрейфа по ветру, обнаружила второй крупный остров с язычниками, на котором правили четыре раджи.

Пигафетта записал имена властителей, сообщил, что остров Сангир «лежит на 3 и ½ градуса широты к северному полюсу на расстоянии 27 лиг от Сарангани». Ничего примечательного там не произошло. Флотилия благополучно миновала мелкие острова, продолжила курс на юго-юго-запад. Каравеллы вновь попали на «улицу» из шести островов. Летописец скупо описывает блуждание по лабиринту архипелага, приводит названия земель, имена правителей. Иногда упоминает приметы. На Сиау «находится высокая, но не больших размеров гора». Пагинсара (Тагуланда) «отстоит на 8 лиг от Сиау, на нем есть три возвышенности». Флотилия миновала проход, обнаружила Талаут, остров группы Тулур, южнее Сангира, затем на расстоянии 12 лиг к востоку от Пагинсары – два маленьких населенных острова. Там корабли бросили якоря, дождались утренней зари.

Альбо еще короче описал блуждания экспедиции меж островов, сообщил только основные вехи для кормчих:

«Мы покинули Сарангани, направились между югом и востоком, пока не достигли правой стороны острова Сангир. Между этими двумя островами расположено по направлению к западу большое число островов. Сангир лежит на 3 и ⅔ градуса.

Из Сангира мы вышли между югом и востоком к острову Сиау Между этими двумя островами имеется множество скалистых островков. Сиау лежит на трех градусах точно.

Мы поплыли между югом и западом к острову Пагинсара, который находится на 10 и ⅙ градуса. Путь от этого острова до Сарангани проходит между севером и западом и между югом и западом. Все острова обследованы.

От Пагинсара мы проследовали курсом между югом и востоком, пока не достигли пункта по середине двух островков, расположенных к северо-востоку и юго-западу один от другого. Лежавший в северо-западном направлении, называется Суар, второй – Меан».

С восходом солнца корабли покинули Меан, поплыли на юго-юго-восток. До цели путешествия оставалось 14 лиг.

* * *

В среду, 6 ноября, испанцы увидели четыре высоких острова. Лоцман сказал, что это – Молукки.

* * *

– Мы дошли до них! – под гром артиллерии возбужденно кричал Пигафетта францисканцу.

– Господи, как мы мечтали об этом! Два года пути ради нескольких зеленых макушек на горизонте!

– Двадцать семь месяцев без двух дней, – сдерживая слезы радости, уточнил Альбо.

– Слава капитан-генералу! Да здравствует Кастилия! – орали на палубе.

– Мы станем богаче севильских купцов! – ликовали моряки.

– Дошли! – обнял друга Пигафетта. – Почему ты не радуешься, Антоний?

– Я очень устал, – священник грустно взглянул в глаза ломбардийцу— Я хочу домой.

Ноги подкосились, он сел на палубу посреди шумящей толпы. Повалился на живот, прикрыл лицо руками и зарыдал, вспоминая счастливые лиссабонские вечера у камина адмирала.

* * *

«Есть пути, которые кажутся человеку прямыми; но конец их – путь к смерти», – сказал царь Соломон в Книге Притчей.

Глава XIV

Раджа Альмансор

В пятницу, 8 ноября, за три часа до заката солнца малайский лоцман привел суда к рынку пряностей на Тидоре у западного побережья Хальмахеры, самого большого из Молуккских островов. Испанцы подошли к берегу, бросив якоря на глубине 20 локтей, дали залп из артиллерийских орудий во славу Господа, не покинувшего их на другом краю земли.

Перед глазами моряков возвышалась конусообразная гора, поросшая густыми зарослями тропического леса. У ее подножия раскинулось свайное селение, похожее на виденные испанцами деревни и города на других островах, но ниже по высоте, с домиками, огороженными заборами из бамбуковых жердей. За постройками поднимались ухоженные рисовые поля, террасами врезавшиеся в буйную поросль склона.

Качаются на ветру кокосовые пальмы. Банановые листья сплошной стеною скрыли посадки саго. На пастбищах гуляют стада буйволов, пасутся козы. Чистые родники дают начало множеству ручейков, спешащих к морю через камни, обильно покрытые густым зеленым мхом. В теплом влажном воздухе звенят голоса птиц, яркостью оперения изумляющих европейцев. Чудесная райская земля потянулась к Творцу за низкие мягкие облака. Он посадил на ней благовонные деревья: железные, тиковые, гвоздичные. Украсил птиц переливами радуги. Наполнил игрою света каждую росинку на листе. Одурманил запахом цветов обитателей джунглей. Дал людям климат, ровный зимою и летом.

Не было здесь пустынной безводной земли, как уверяли португальцы, вязких туманов, препятствующих судоходству в непроходимых мелких проливах. Не было жары, выжигающей на палубе живые существа, холодного ночного мрака. Не было десятков ужасов, о которых рассказывали в портах, чтобы препятствовать проникновению чужих кораблей в заповедные земли.

Удивленные испанцы, верившие в эту чепуху и запасавшиеся водой на Целебесе, где население встретило их градом стрел, столпились у бортов, вожделенно разглядывали остров.

Крупные долбленые пироги лежали на берегу. Прау скользили по гавани, развозили жителей и товары в разные части города. Голые дети плескались в волнах, зарывались в горячий желто-серый песок. Женщины, прикрытые спереди полосками коры, несли на головах кувшины, плетеные корзины, связки плодов.

Туземцы предлагали морякам рыбу, сахарный тростник, арбузы, дикие огурцы, тыквы, кокосовое и кунжутное масло, апельсины, гранаты, бананы, лепешки из саго, имбирь, крабов, раковины с мягким мясом, пирожки из листьев и риса, пальмовое вино, многое другое, поражавшее гостей богатством острова.

Первым торговцам платили вдвойне, и к закату солнца от лодок не было отбоя. Мужчины имели на бедрах грубые повязки, на шеях – ожерелья и амулеты.

Спустившаяся с вершины горы ночь прервала обмен, разлилась по заливу. На берегу загорелись огни, эскадра украсилась разноцветными фонарями. Как бабочки на свечу, прилетели лодки. Разговоры и смех слышались в тиши.

* * *

Утром от берега отошла красочная пирога. Под шелковым балдахином восседал властитель острова, раджа Альмансор. Над двумя рядами весел с каждой стороны развевались на шестах радужные перья попугаев. Шелковые ленты путались в опоясавших судно гирляндах ярких цветов. Звон гонга задавал ритм десяткам обнаженных гребцов. С кормы ему вторил