Демократия, не оправдавшая надежд - Александр Владимирович Быков

– Ерунда, отсижусь в обозе, заживало и не такое. Пуля только задела ногу, не страшно. Помогите мне сесть на коня. Приказываю отходить!

13 ноября, убедившись, что большевики отступили, солдаты союзных отрядов устремились на поле боя «за сувенирами».

Понять этот военный обычай может только тот, кто сам побывал в боях. Еще недавно враг наступал и грозился уничтожить тебя и твоих товарищей, а теперь лежит на земле мертвый. Кто он, любопытно взглянуть? Смотрите, так это же красный командир Фукс, вот его документы. Тоже нашел свою смерть под Тулгасом.

Моралисты считали шмон трупов на поле боя мародерством, другие – законной добычей, и таких в любой армии было гораздо больше, чем моралистов.

Лес вокруг Тулгаса был полон мертвых большевиков. В карманах убитых было найдено много денег в рублях, перед боем солдаты получили зарплату и еще не успели ее истратить.

Для белых и союзников в Северной области царские деньги имели силу и обращались по хорошему курсу. Карманы большевиков тоже были набиты деньгами с царскими орлами. Это было не понятно белым и союзникам. Откуда же им было знать, что правительство Ленина цинично продолжало печатать царские кредитные билеты, месяц за месяцем обесценивая русскую валюту?

Если бы большевики раскидали с аэропланов над деревнями и позициями белых мешки с деньгами, это был бы удар посерьезнее боевого налета. Задумка поверенного в делах Линдлея обеспечить территории, где действуют союзники, полноценной конвертируемой валютой с разменом на ходячие деньги, с ходу была бы обречена на провал. Северные «английские рубли» вот-вот должны были появиться в обращении в Архангельске и решить финансовые проблемы Северной области.

Собранные на поле боя суммы победители быстро пустили в оборот. Солдатское счастье скоротечно, и поэтому истратить дармовые деньги надо было как можно быстрее. Приближались праздники: американский День Благодарения, Рождество и Новый год. Вопрос, на что потрать военный приз, не стоял.

Несмотря на поражение у Тулгаса, большевистское руководство высоко оценило неудачное наступление. Большая группа участников событий впоследствии была награждена недавно учрежденным высшим военным знаком отличия Советской республики – Орденом «Красное знамя». Его получили и павшие на поле боя красные командиры Малаховский и Фукс.

Жена Малаховского Ольга, узнав, что ее командир Мария Бочкарева здесь, осталась на стороне белых и по собственному желанию написала письмо, обращенное к красноармейцам:

«Вы не должны верить комиссарам, которые заставляют вас убивать союзников. Они пришли сюда, чтобы спасти Россию».

Это письмо попало в руки пропагандистов, было отпечатано и летчик-наблюдатель Френк Шрайв раскидал листовки с текстом над позициями красных.

Канадские артиллеристы, принявшие на себя основной удар наступающих, также не остались без наград. Командир батареи получил военный крест, солдаты – военные медали и награды за безупречную службу. Рядовой Шой не получил ничего, хорошо, что остался жив и без серьезных ранений.

15 ноября резко похолодало, река Двина встала, и боевые действия на Двинском фронте перешли в позиционное противостояние на линии Тулгас-Сельцо. На первый план вышли другие участки фронта.

Глава 17

Весь ноябрь в Архангельске ожидали появления «твердых денег». Торговля, измученная нехваткой наличности, особенно мелких номиналов, с нетерпением ждала возвращения к копейкам. Ведь среди новых банкнот весомое место занимали так необходимые в обороте разменные номиналы. Между тем, по ряду очень важных причин выпуск в обращение твердой валюты задерживался. «Английские рубли» были в работе. Педантичный министр финансов правительства князь Куракин обнаружил, что банкноты не имеют подписи.

– Это невозможно! Русские кредитные билеты всегда подписывались ответственными лицами, чтобы было, с кого спросить!

– Так с Вас же и спросят! – Возражал британский билль-брокер Эрнест Харви.

– Именно поэтому я должен удостовериться, что на банкнотах за моей подписью ничего предосудительного нет.

– Конечно, за исключением красочных пятен на месте орлов и корон, которые совершенно не портят внешний вид денег.

Харви нервничал и пытался возражать Куракину. Он говорил, что возможен выпуск банкнот и без подписей, но министр финансов Северной области был непреклонен. Пришлось заказывать штамп и вручную наносить им на банкноты должности подписавших.

Когда всё было почти готово, Куракин принес Линдлею новое известие.

– Вы знаете, господин поверенный в делах, что за дамочки изображены на деньгах?

– Говорят, это аллегорические портреты!

– Ошибаетесь, одна мадам – это супруга господина Харви, другие, извиняюсь, дамы полусвета, работают в офицерском клубе и на Троицком проспекте, их признали!

– Помилуйте, князь, Вы смущаете своей эрудицией!

Линдлей бросил все дела и поспешил к Чайковскому.

– Господин председатель правительства! Я решительно протестую против высказываний Вашего подчиненного господина Куракина. Во-первых, Харви еще молод, и он не женат! Во-вторых, банкноты печатались в Лондоне, где никаких архангельских проституток никто в глаза не видел, и сама постановка вопроса выглядит абсурдной!

Тем не менее, я запросил казначейство по поводу портретов. Это действительно аллегории. Один из портретов аналогичен тому, что помещен на нашей южноафриканской банкноте, другие взяты из запасных клише казначейства. Я думаю, вопрос закрыт. Прикажете князю Куракину воздержаться впредь от комментариев по поводу английских рублей.

– Спасибо за исчерпывающий ответ, господин поведенный в делах. Увы, мы докатились до того, что используем почти одинаковые с неграми деньги, – с грустью в голосе произнес Чайковский.

Линлей понял, что продолжать далее бесполезно, и раскланялся.

В конце ноября 1918 года северные «английские рубли» оказались наконец-то выпущены в оборот. По этому поводу был напечатан документ «О реформе денежного обращения». Он вышел за подписями Чайковского, Куракина и секретаря правительства Зубова.

Жители города читали листовку и не верили своим глазам. Теперь у них были настоящие деньги, подлежащие обязательному обмену на валюту по утвержденному курсу – сорок рублей прежними выпусками за один «северный». Заштемпелеванные короны и орлы на банкнотах никого не смущали, в обращение проникли даже номиналы без надпечаток с императорской символикой. Никто возражений не предъявил. Да и зачем: новые деньги стилистически напоминали императорские выпуски, имели гарантии Британского банка и были такой же твердой валютой, как фунты, доллары и франки.

«Северные рубли» очень быстро потеснили «чайковки» с рынка обмена старых банкнот на новые обязательства. Население с гораздо большей охотой несло свои кровные в обмен на «английские рубли», чем на «куракинские портянки». Говорили, что это неприглядное прозвище для билетов краткосрочных займов придумал князю кто-то из союзников.

После отъезда американского посла Френсиса пост дуайена дипломатического корпуса перешел к французу Нулансу как наиболее старшему по времени нахождения в России главе дипломатии одной великих стран Европы.

Год назад французский посол принял бы это назначение с восторгом и