Демократия, не оправдавшая надежд - Александр Владимирович Быков

возвращение Финляндии под управление России уже невозможно, хотя здесь многие офицеры воюют против красных под лозунгом за «единую и неделимую». Дипломатам Антанты пока приходится лавировать в этом вопросе. А ведь есть еще страны Прибалтики, Украина и Закавказье, которые уже не видят себя ни частью Российской империи, ни тем более республики.

К мнению Линдлея прислушивались. После отзыва генерала Пуля, в котором Линдлей сыграл главную роль, он стал одним из идеологов белой власти в Северной области. Во многом благодаря ему здесь сохранялись демократические завоевания, и социалисты худо ли хорошо ли уживались с правыми и монархистами. Капитан Чаплин вынужден был отступить из Архангельска, отправившись в ссылку на линию фронта. Его бонапартизм был побежден.

Но в политический расклад в области снова вмешались обстоятельства – закончилась Первая мировая война. Страны Антанты победили. Это сразу же создало на фронте в войсках союзников нервозную обстановку.

– Зачем мы здесь? – Спрашивали офицеров французские пуалю[17]. – Мы требуем возвращения домой в милую Францию. Страну нужно поднимать из руин.

Американцы, эти вчерашние рабочие, тоже надеялись на скорое возвращение домой. Командиры им объяснили, что надо держаться до весны. Как только Архангельский порт будет свободен ото льда, придут суда из Америки и заберут своих героев назад. Для поднятия боевого духа американцы придумали себе эмблему «полярный медведь». Хотя какие там полярные медведи в архангельской тайге!

Только дисциплинированные солдаты армий британской короны: англичане, шотландцы, канадцы, австралийцы продолжали выполнять приказ и сдерживать большевиков. По количеству войск Британия превосходила все контингенты вместе взятые, несла наибольшие потери и финансовые расходы. В этих условиях появление «северных рублей» существенно снижало нагрузку на бюджет Казначейства.

Линдлей, заслуги которого в этом вопросе были неоспоримы, не надеялся на награду. Он слишком хорошо знал, что представляет собой правительство Его Величества, когда дело касается поощрения сотрудников министерства иностранных дел. За годы службы в России он получил всего две незначительные медали и ни одной от британского правительства, которое почему-то предпочитало не замечать заслуги дипломата. Впрочем, поверенный в делах служил не за награды, в семье барона Линдлея служили все. Благодаря его предкам империя расширяла свои границы. И он тоже, по мере сил служит величию своей страны.

Войсковой старшина Петр Дилакторский, прибывший в Архангельск на совещание по зимней форме одежды войск, был немало удивлен, когда союзники отдали предпочтение так называемому шеклтоновскому арктическому обмундированию. Оно, вероятно, было удобно для передвижения во время полярных экспедиций, но совершенно не годилось для боевых условий.

Дилакторский решительно высказался против новой формы и настоял, чтобы русские отряды комплектовались традиционным обмундированием. Шинель для солдата, как мать: в холод согреет, во сне укроет, а придет тепло, в скатку ее и через плечо. Ни одна пуля до сердца не достанет.

Союзники, никогда не воевавшие в условиях Севера, закупили шеклтоновские комплекты. Не прошло и двух месяцев, как они показали свою полную никчемность, особенно на марше.

Петр Александрович не был в городе с августа, когда в числе первых добровольцев отправился на Двину сражаться с красными. Труды этих месяцев пагубно сказались на его здоровье, Дилакторский стал раздражителен и вспыльчив.

– Вам надо бы отдохнуть в тылу, – посоветовал ему полковник Дуров, командовавший в тот момент русскими подразделениями, – мне как раз нужен толковый офицер для контроля за формированием новых подразделений. Вы с Вашим опытом будете на этом посту очень полезны.

Дилакторский подумал и согласился. От фронта тоже надо отдыхать. О подпоручике Смыслове, которого он планировал предложить в командиры разведывательного отряда, Петр Александрович поначалу забыл, а когда вспомнил, послал письмо с приказанием отбыть в Архангельск в распоряжение командования.

Смыслов приказа не получил. После доклада о продвижении войск противника к Тулгасу, позволившего своевременно организовать оборону участка, он был оставлен при штабе британского генерала Финлейсона. Судьба снова свела Ивана Петровича с англичанами.

В Архангельске Дилакторский с головой погрузился в формирование частей новой русской армии. Проблем в этой работе было великое множество. Прежде всего, острая нехватка младших командиров. Армия остро нуждалась в поручиках и капитанах. В городе проживало немало офицерских чинов императорской армии, но подписывать контракт на службу желали далеко не все. Монархистов не устраивала перспектива сражаться во славу левого правительства социалиста Чайковского, эсеры не желали, чтобы ими командовали люди консервативных монархических взглядов. Некоторые не желали идти в подчинение к англичанам, ведь верховным главнокомандующим всех союзных сил был британский генерал Айронсайд, и все операции разрабатывались в британском штабе.

По большому счету, все это были отговорки. Новая русская армия формировалась для защиты Севера России от большевиков, и любой желающий воевать с красными был для нее желанным пополнением.

Катастрофически не хватало рядового состава, и чтобы даром не кормить пленных красноармейцев, командование предложило им вступать в белую армию.

Выбирать между тюрьмой и военной службой было несложно, и многие военнопленные соглашались влиться в ряды белоармейцев.

Формировать из пленных красноармейцев новые соединения, первым предложил канадский офицер по фамилии Дайер. Опыт показался командованию удачным. Но бедняга канадец вскоре скончался: уснул в санях во время длительной поездки, простудился и умер. Дело его решено было продолжить.

– Не доверяю я бывшим красным, – морщил в презрительной улыбке губы Дилакторский, – зараза большевизма искореняется только пулей.

– Это крестьяне, они мобилизованы насильно и раскаиваются в том, что вынуждены были служить красным, – уговаривал его полковник Дуров, – мы даем им возможность исправиться.

– Не верю я этим людям: ни единому слову, взгляду, движению. Придет время, и они с огромным удовольствием уничтожат всех нас. Излишний либерализм считаю пагубным.

– Полно вам, Петр Александрович, это такие же русские люди, просто обманутые большевиками.

– Остаюсь при своем мнении. – Ответил Дилакторский.

– Сходите-ка, голубчик, на представление. Наши друзья из молодежной организации сделали спектакль в честь окончания Великой войны. Между прочим, в числе победителей там присутствует и Россия. Ее изображает очаровательная девушка, родственница почетного гражданина города господина Шольца.

– Она что, немка? – Изумился войсковой старшина.

– Отчасти, и я даже не уверен, какую она носит фамилию. Ее мать Евгения Шольц замужем вторым браком. Шольцы давно обрусели, у них прекрасные, патриотически настроенные дети. Остальное не имеет значения. Я вам доложу, что ходят слухи о приглашении сюда в качестве генерал-губернатора Людвига Карловича Миллера, тоже, кстати, большого патриота России. А мы наконец-то сможем сложить с себя груз ответственности, который тянет наши усталые плечи.

Дилакторский задумался: он много слышал о генерале Миллере еще во время Великой войны и понимал, именно такой человек и должен стоять во главе Северной области, а совсем не Чайковский.

На другой день он