1916. Волчий кош - Тимур Нигматуллин

скрываясь от лишних взглядов, пряталось за ветвями растущих вдоль фасадной части карагачей и тополей. Дождь поднял лужи до уровня крыльца, затопив первые ступени лестницы. Три окна, выходящие на улицу, были разбиты и зияли развороченными деревянными рамами с частоколом стекольных резцов.

Иманов осторожно слез с коня и, держа револьвер перед собой, пошел к управе. И здесь никого нет – пусто. Один рабочий валяется в пустом банке, остальные разбежались с золотом. Кому из них нужны бумаги со списками на фронт? Да никому… Злиться – смысла нет. У них своя задача. У него – своя. Нет – и ладно. Сам списки найдет, сам же в управе их и сожжет. Доверять ни своим, ни чужим нельзя. Чужим – тем более.

После разговора Иманова с германцем в Торгай приехал рыжий английский инженер Томас. Шутник и пьяница. Игрок-картежник. Но то на первый взгляд. Обыграл половину области в карты, другую половину споил. Одних в долги загнал, других – в свои приятели. Хитрый лис оказался. А когда в городе пообвык, притерся, то к Иманову в аул поехал. Но не пить и не в карты резаться, а по делу.

Дело оказалось, по сути, такое же, как и у фон Нидермаера. Только с другой – британской – стороны зашел. «Я знать, знать батыр Иман, ваш grandfather… дедушка. Вы тоже батыр. Батырс номадс». В отличие от германца, рыжий инженер в клетчатом костюме говорил плохо по-русски и совсем не говорил по-казахски. Пришлось взять мальчика – переводчика из школы Ыбрая. Разговор двух людей, плохо говорящих по-русски, был бы бессмыслен. Переводчик то и дело брал длинные паузы, пытаясь донести до обоих суть слов. Британец, ожидавший согласия от Иманова, постоянно переспрашивал, понял ли батыр смысл его предложения, а Иманов в десятый раз говорил переводчику: «Я отказал немцу. Отказал туркам! Отказываю и его королеве. Мне его деньги не нужны. Деньги не мне, а народу? И народу его деньги не нужны. У него, кроме денег, есть что предложить? Нечего? Так налей еще ему кумыса». – «Вы знаете, как мы помогать араб и пуштун. Вы знать, как Бухаре и Баку… там идет… мм… экономика. Экономик в степи тоже будет. Степь станет очень культурный и богатый. – От беспомощности убедить через переводчика англичанин переходил на русский, пытаясь донести до Иманова напрямую свое предложение. – Because… Почему вы отказывать? Вместе мы сделать вашу степь лучше». – «Вместе, – отвечал Иманов, – вместе – это значит, одни вы!» – «Мы только будем… мм… управлять бизнес… Вы будете хозяева. Соглашайтесь, номад батырс!»

Уезжая из аула в Торгай, англичанин еще пару раз пытался переубедить Иманова. Говорил, что тот совершает ошибку, что если британцы начнут помогать степнякам, то от этого выиграет каждая юрта, каждый род… Нужно только лишь доверить им управление, как сделали другие народы. «Управлять нами не надо, – сказал ему на прощание Иманов, – мы тогда точно в отару баранов превратимся. Самим думать пора. Деньги ваши только хуже сделают».

Зайдя на крыльцо управы, он оглянулся: со стороны Казачьего стана прекратились выстрелы и теперь только шум дождя раздавался по всему городу. Времени в обрез. Если перестрелка затихла, значит, кипчаки ушли из города либо погибли на станичных улочках. В любом случае самое большее через полчаса по всему городу разойдутся казачьи тройки, патрулируя каждый переулок, каждый закуток. В управу сунутся сразу же, проверят, как и что. Надо действовать быстрее. Он только-только собрался сбить рукояткой револьвера замок, висящий на деревянной двери, как из-за угла раздался голос:

– Иманов! Где Феодосий… Где Нестор? Ты один? Где золото?

Иманов обернулся. По пояс голый, в рваных штанах и с перевязанным белой тканью животом человек, не обращая внимания на лужи, шлепал прямиком к нему. В одной руке у него был пистолет, другую он прижимал к боку, слегка клонясь в правую сторону. Издалека он напоминал легендарного Корман-Илю, который победил в ледяной схватке царя албасты – Уршала.

Албасты Уршал топил батыра, бросал его в пропасть, протыкал скрюченным острым ногтем бока и, сковав его напоследок в глыбе льда, уже было начал точить свои клыки в ожидании вкусного ужина… Но Корман-Иля сердцем растопил лед, выскочил из растаявшей воды, схватил оказавшегося в этот момент без своих страшных зубов Уршала и зарубил его.

Так и сейчас, словно из водной пучины, сквозь ливень выходил к крыльцу этот человек. Конечно, он узнал его сразу по голосу. Это был Литвин. Раненый, усталый, голый и еле стоящий на ногах продавец мыла из Омска, который по заданию своей партии привез оружие в степь.

И от русских пришло предложение помощи. Даже Иманов, ожидавший чего угодно, не мог представить себе такого. Но оно поступило. В отличие от интриг германского рейха и британской короны, предложение русских было простое. Мы вам – оружие, вы нам – золото для нужд партии. Еще они убеждали, что золото идет прямиком для революции и, когда она состоится, партия не забудет тех, кто ей помогал.

Письмо от русских революционеров доставил невысокого роста, с залысиной на макушке посыльный. Представившись товарищем Касиным, он бегло сказал: «Дед про вас знает. Вы тоже можете спросить у грузин, азери, татар и бессарабов, кто такой Дед и как он держит слово. С вас – шум в степи и помощь в ограблении банка. Больше нам от вас ничего не нужно». – «Какие у этого Деда на нас надежды? Для чего ему степь?» – «Надежды должны быть у вас, – ответил Касин, – степь ваша. Вам здесь жить. Нам нужно золото царя». – «Оружие?» – «Всем необходимым мы вас обеспечим. На первую акцию в Акмолинск приедет наш товарищ… Литвин. Он подробно расскажет вам задачу, и вы вместе составите план нападения. Вы сможете организовать отряд, – не спрашивая разрешения, он прикурил папиросу, – допустим, в сто человек? Самое меньшее – в пятьдесят! У вас кипчаки! У нас есть мнение, что можно выступить с отрядом аргынов. Как вы на это смотрите? Согласны?» Иманов, не успев толком подумать про объединение с аргынами, почему-то кивнул в ответ. «Вот и хорошо, – пыхтя папиросой, одобрительно сказал Касин, – я думаю, нас ждет плодотворное сотрудничество. Если после первой акции не будет осложнений, то ко второй мы доставим столько оружия, сколько вы запросите. Кстати, я слышал, что готовится указ, по которому собираются гнать степняков рыть окопы. Вы слышали про это? Что думаете?» И опять же, только Иманов собрался рассказать свое мнение насчет призыва на фронт, как посыльный утверждающе произнес: «Понимаю… прекрасно понимаю вашу озабоченность. Мы, русские демократы, целиком с вами. Но в отличие от других… Надеюсь, вы