Химена. Верность и долг - Мария Тереса Леон

узды знающем путь, и внушал ужас полчищам мавров, отражая их самые свирепые атаки. Но толком ничего не известно. С тех пор как убили дона Диего, над дворцом Сида опустилось молчание. Если Сид и жив, то умер до смерти. В разгар жизни судьба разбила его надежду, и осколки надежды ранят его так же больно, как ранят последнего нищего в завоёванном им королевстве. Сид теперь сравнялся с последним солдатом своей дружины… С Гарсесом, Эрнаном, Мартином, Сальвадором… Все они равно обратились в прах… Многие говорят, что Сид не умер, но мучается на смертном одре, а когда Химена протягивает к нему руку, он удерживает её руку и просит прощения… Уже нет сына, чтоб отомстить за Родриго, нет сына, чтоб утешить его в старости… Кто поможет удержать завоёванные таким трудом королевства?!

И случилось, что арабы, победители в сражении при Консуэгре, в довершение всего одержали победу над Альваром Фаньесом, который был разбит и бежал с поля боя. Альморавиды торжествовали победу. Отрубленные головы, христиане, уведённые в рабство, неистовство религиозной войны… Казалось, времена Альмансора снова готовы повториться. Леонский двор стал думать, не было ли ошибкой со стороны короля Альфонсо так долго обходиться без Родриго Диаса де Бивар. Но разве можно обратить вспять историю? Бывшим врагам Сида, что плели когда-то вокруг него сети, остаётся теперь только ногти кусать, в то время как Мохаммед Бен Алай утешает своими победами Юсуфа, вождя правоверных.

Как больно было Сиду узнать одновременно с вестью о смерти сына ещё и о поражении Альвара Фаньеса, и об осаде, какой подвергся в Консуэгре король Альфонсо, и о выжженных полях Толедо! Минайя, непобедимый в стольких битвах, бежал от Бен Айши, сына Юсуфа? Родриго крепко сжимает пальцы, словно всё ещё держит в руке свой славный меч. А на другом континенте старый враг его — Юсуф тоже сжимает кулак, угрожавший некогда всей Испании, в бессильной злобе, что ему не удалось убрать с дороги Сида — «бельмо на глазу»…

Ещё год предстояло Сиду мчаться на коне по своему королевству. Он взял Альменару, воздвиг новую церковь, осадил Мурвьедро; с победой достиг дня святого Хуана Баутисты в 1098 году. Дальше его ждал отдых…

Когда наступают сумерки, друзья Сида всё так же садятся за широкие столы, уставленные яствами, но никто уже не радуется за этими столами. Родриго болен. Тишина разливается по полям Валенсии. Враг бодрствует над агонией Сида. Как непохож Сид на прежнего, того, что впал в бешеный гнев, когда его лишили опоры его старости! Говорят, в день смерти Диегито он сел на коня и целый вечер скакал по округе, пугая мусульман. Теперь его уже не радуют битвы и победы. Когда он в последний раз вернулся в Валенсию и Химена склонилась перед ним, чтоб снять с него шпоры, кольчугу, доспехи, — Родриго не отстранил её, как делал раньше. Корабль был уже близок к гавани… Химена надела на усталые ноги Родриго домашние туфли и ещё раз помогла кораблю выплыть. В душе Химены был покой. Воитель смирился, слава уже не уведёт его от семьи, как дурная женщина…

Химена взглянула тогда на Родриго с удивлением, как на солнце, внезапно закатившееся после яркого дня. Как жаль ей стало всех закалённых в боях воинов, которым ещё предстоит сражаться! Теперь только обрела она вновь своего Родриго. Химена снова стала хозяйкой своего дома, скромной женой бедного инфансона… Она перестала чувствовать себя чужой в Валенсии, хотя всё большее и большее одиночество надвигалось на неё.

Одиночество и воспоминания… Где сейчас девочки? Из владений их супругов приходят время от времени вести, утешающие Химену и навевающие на неё грусть. А дальше жизнь в Валенсии идёт по-прежнему — монотонная, тихая. Мало слов… Много одиночества… Эхо прошлого… Химена тоже стала молчаливой, подобно Родриго, прислушиваясь к этому прошлому и его образам, которые приносит ей память. Видит она саму себя гордой женщиной с бурным нравом, и этот образ и привлекает и пугает её. Видит своего Родриго статным рыцарем, накидывающим ей на плечи дорогие шелка. Как нежно брал он её за руку, ту самую руку, что теперь бессильна отогнать от него смерть!..

Город Сида — в молчании и покое. Мечи дружинников ржавеют где-то в подвалах, а по весне часто можно видеть, как какой-нибудь старик сбивает апельсины длинной палкой, что была когда-то непобедимым копьём. Теперь уже всё равно, кто где родился — в диких ли горах Арагона, в долине ли Эбро или в суровой сухой Кастилии — все теперь ищут отдыха и мирно живут в тиши садов рядом со своими соседями, исповедующими ислам. Даже дон Иеронимо одевается в лиловые шелка, чтоб лучше служить всевышнему. Валенсия обволакивает усталых воинов миром своих журчащих вод, чистого неба, белых облаков, жарких закатов, бирюзового моря, зелёных садов… Валенсия гасит старый боевой пыл, поглощает его… Велико королевство! Но король этого королевства умирает.

Раскрылись старые раны Сида… Тишина царит над Валенсией. Даже мавры притихли: одни готовят слёзы и отращивают ногти, чтоб раздирать ими лицо в день траура; другие оттачивают перья, чтоб описать по-своему историю Сида. Химена словно выпрямилась за последние дни — все предчувствуют, что это ей придётся им скоро клясться в вассальной верности.

Родриго де Бивар ещё дышит. Из бороды его, которую он уже не подвязывает золотым шнуром, дыхание его вырывается с трудом и хрипом, как у простого сына земли. О, Сид, слава ещё придёт к тебе снова, и будет она безгранична, знай это, изгнанник без родины, храбростью и стойкостью своею сумевший воздвигнуть королевство и умереть, не пряча лица! Химена смачивает губы умирающему и, сама не зная почему, называет его Диего.

С кем теперь говорить, в чьи глаза теперь смотреть Химене? …Родриго, возьми мою жизнь, унеси с собою мой образ, пусть он видится тебе во время твоего сна. Как буду я самой собою без тебя? Не удалось тебе вернуться в милую Кастилию, все наши мечты порвались теперь, Родриго. Как ждала я тебя в одинокие ночи моей монастырской жизни, как поздно вернулась ко мне моя любовь, укрывавшаяся за столькими делами и обязанностями! Никто не виноват — ни инфанта Уррака, ни король Альфонсо. Чему быть, того не миновать, и всё уже миновалось. Кто виноват? Бог? Он посылает нам свет солнца днём и луны — ночью, дарит нам прохладу и дрожанье тополей, даёт нам жажду, чтоб пить воду, и голод, чтоб есть хлеб. Он привлёк к тебе друзей, он наслал на тебя врагов. Он лишил тебя милой Кастилии. Теперь