Химена. Верность и долг - Мария Тереса Леон

двигалось Сидово воинство. Удивительная это была битва! Кастильские и леонские дружины продвигались к Валенсии по самым худшим дорогам из осторожности, ибо враг обрушивался на них ещё и с берберийских многовёсельных галер. Был момент, когда Родриго, встав в седле, воскликнул: «Поднимите копья к груди, мои рыцари! Разите их, как подобает доблестным мужам!» Мохаммед, с вершины Мондубер, увидел надвигающееся христианское войско. Дикие крики альморавидов предвещали атаку… Но когда встало солнце, свершилось чудо Сидовой победы. Добыча в том бою была так велика, что часть её осталась на поле боя — для воронов и разбойников.

Диего слушал про битвы отца, но душа его была далеко. Рыцарь, окончив свой рассказ, отправился отдохнуть. Девочки давно уже спали и, верно, видели во сне инфантов, будущих своих женихов. Диего и Химена снова остались вдвоём. О, если б Диегито всё ещё гонял поросят прутиком!.. А теперь вот…

— Родная, я целовал морскую волну. Если б ты знала…

— Я знаю. Ты словно козлёнок на привязи: тянешь и хочешь вырваться.

— Родная, всё, что вокруг нас, — это творение создателя?

— Разумеется.

— Значит, я целовал творение создателя, движущееся и беспокойное, как моя душа. Мне казалось, что если я захочу — море отступит, но я ничего не захотел, а только было мне видение, что в глубину моря уходит мой конь один, без седока.

— Вода околдовала тебя.

— Это не объяснение, родная. Тот, кто ложится отдохнуть в эту движущуюся постель, уже не встаёт…

— Что за мысли приходят тебе в голову?

— Сам не знаю. Раньше я избегал тебя, теперь нуждаюсь в твоей поддержке.

Ничего больше не сказали они друг другу. Отец шёл по дорогам храбрости широким шагом, сын шёл трудной дорогой мечтаний. За окнами над завоёванным владением Сида начинался дождь. Диего хотелось рассказать матери про девочку из Леона, про свои раздумья и страдания, но Химена попросила подать сыну серебряный кубок Сида. Густая, красная как кровь, струя полилась из горла кувшина в серебряный кубок.

— Теперь, — засмеялась Химена, отталкивая от себя тревожные мысли, — у меня в доме двое мужчин, которых всё время мучит жажда.

Сиду нравились золочёные купола и причудливые орнаменты. Он любил, когда ноги его утопали в мягких мавританских коврах, любил следить глазами бесконечные узоры, где непонятные кудрявые буквы составляли красоту арабского рисунка. Он часто повторял: «Поскольку у меня не было своих королевств…» Но зато у него были вассалы. И те из них, кто возвращался в свои земли, побывав на свадьбе его дочерей, не сомневались, что Сид — истинный король.

У стен Валенсии хугляры, призванные по столь торжественному случаю, меняли свои песни на подаяние. Хугляр из Мединасели увидел вокруг себя многих мастеров игры на виоле, а также певцов, сказителей и грамотеев, желающих пройти в ворота города. Он решил, что опоздал. Свадьба дочерей Сида привлекла гостей из трёх королевств. Хугляр подумал, что он слишком слаб и ничтожен, чтоб вступать в спор, и оперся о шершавую стену, выжидая.

В толпе кто-то пустил слух, что инфанты Каррионские едут свататься только затем, чтоб отомстить Сиду за то, что он живёт в Валенсии, как настоящий король. Другие смеются. Важно одно: женихи приехали. Один из Барселоны, другой из Наварры. Дождь шёл сегодня с утра, и небо хмурилось. Вечер тоже наступил мрачный и бурый. Хугляр подумал, что не худо бы поискать кров. Кто-то тронул его за плечо.

— Пропусти меня.

Новый пришелец ел оливки и со свистом выплёвывал косточки. Он был нищий. Хугляр отодвинул лютню, стоящую у стены. Нищий сел рядом с хугляром на землю.

— Да не плюйся, чесоточный!

— Ешь.

И беззубый нищий протянул хугляру полную ладонь оливок. Хугляр смерил взглядом старика и ничего не ответил. Он-то ведь не нищий, он умеет играть на лютне и гуслях, умеет составлять песни и стихи… Он может даже исполнить на мавританской гитаре любовные напевы и военный гимн. Или составить хвалебную песнь в честь какого-нибудь богача, как учили его дед и отец.

— Нищенствуешь?

— А ты?

— Составляю стихи.

— Славное дело, — вздохнул нищий и задумчиво почесал локоть. Когда он поднимался, чтоб идти дальше, хугляр задержал его.

— Ты разве не собираешься ждать прибытия инфантов Каррионских?

— А они не приедут.

Хугляр взглянул на серое, затянутое тучами небо.

— Откуда знаешь? Колдун, что ли? На звёзды смотрел?

— Я ослу под хвост смотрел, дурень. Ты говоришь — сказитель, а вот соображения не имеешь. Когда это дожидались свадьбы, чтоб узнать, пили ли там вино? Смекаешь? Да ты куда собрался?

— Дождь.

— Накройся и погоди. Тебе есть куда идти-то? Тебя позвали подбирать объедки или надеешься заработать, извлекая из своего горла хвалы гостям и хозяевам? Хочешь бежать от меня? Давай-ка подстелим овчину да погодим. Уж едут. Слышишь конский топ? Они едут к себе домой, а у тебя дома-то и нет. Эх ты, грамотей! Да когда ж это ходили на свадьбы, чтоб потом рассказать о них плохими стихами?

— Не пойму я тебя, старик…

Дождь всё гуще падал на Валенсию. Крестьяне погоняли осликов, чтоб скорее укрыться под крышей. Таинство дождя сблизило всех — монахов, мавров, воинов, торговцев, мальчишек и собак. Ворота города казались тесны, чтоб пропустить всех, кто прибыл взглянуть на свадьбу дочерей Сида.

— Да зачем тебе в город, хугляр? Все стараются заработать на куртку и штаны, которые порвут на обратном пути в Кастилию. Слушай-ка, я вздремну, а ты покуда пораскинь мозгами.

Какой-то мужчина с женой и несколькими детишками тоже пытались укрыться от дождя у городской стены. Наши знакомцы приняли новоприбывших с покорной улыбкой, и чтоб согреть тело и душу, мужчина вытащил мех с вином, передавая всем по очереди.

— Отец, вон там выступ крыши, верно, меньше мочит.

Все побежали, куда указывал мальчик, ибо дождь усилился. Когда все уселись, мужчина вынул из мешка сыр и поделил на равные доли.

— Прибыли уже инфанты? Говорят, будут беспорядки.

— А вы что смотреть пришли, беспорядки или свадьбу?

— Мы пришли милостыню собирать… А если ещё беспорядки будут…

— Не приедут ваши инфанты. Уже прибыли женихи. Улыбчивые каталонцы привезли графа Рамона, а молчаливые наваррцы инфанта Рамиро, очень молоденького и тихого, как монашек. Все уж разместились: прелаты, графы и дамы. Говорят, мавританки все балконы и галереи заполнили — смотреть на свадебный кортеж, как двинутся в собор, что раньше был мечетью. Вы не видали, уж всё для турниров приготовлено? Для метания копий и всякого такого. А про бой быков слыхали? Готовится. Говорят, сам Сид копьё в руки возьмёт для такого случая.

С выступа крыши