Химена. Верность и долг - Мария Тереса Леон

Химена садится в высокое кресло Сида. Второе, где раньше сидела она сама, она велела унести. Теперь Химена одна. Безнадёжно одна. Знатные мавры Валенсии приходят теперь к ней со своими делами и челобитными, велеречивые, лукавые, осторожные. Химена носит теперь чёрную тунику, и всё ещё красива северной своей красотой — высокая, статная, с гордой посадкой уже седой головы. Покуда кади Аль-Уакаши говорит ей что-то, почтительно склонившись в поклоне, Химене всё вспоминается, как она страдала из-за того, что Сид должен водиться с врагами. «Почему епископ их не обращает?..» Епископ дон Иеронимо не покинул Химену, он по-прежнему более интересуется делами войны, чем мира, и когда выкрикивает, как некогда Сид: «Разите их, мои рыцари, во имя бога и добра», — то, надо отдать ему справедливость, никогда не забывает прибавить: «Как сказал Родриго Диас, Сид Воитель…» Так и получается, что альморавиды, в непрерывных своих атаках, по-прежнему терпят неудачи и даже иногда уступают занятые замки. Да правда ли, что Валенсией правит женщина?.. Правительница Валенсии не подымается теперь на высокую башню, протягивая руки навстречу солнцу; она подымается теперь на зубчатую стену города, откуда видны все дороги, ибо у вестей от Эльвиры, инфанты наваррской, и от её сестры Соль, графини барселонской, теперь такой долгий путь!..

Теперь в Химене осталось только одно — стойкость. И упорный труд над собственной душою, которую надо вырвать из привычного круга домашних дел и подставить под суровый ветер сопротивления и борьбы. Всё, что дремало под расшитой золотом туникой в груди знатной девушки, гулявшей в садах Леона, дало теперь ещё новый плод — железную волю, встречающую лобовые атаки мавританских полчищ. «Нужна храбрость. Я буду примером». Так Химена говорила. А думала: «Какая моя храбрость? Я просто охраняю могилу мужа».

Никогда ещё не была Валенсия так красива и так полна жизни. Она вся развернулась зелёными побегами, цветы на клумбах цвели как-то особенно ярко, прозрачная вода струилась в ручейках и каналах, деревья раскинулись пышней, чем когда-либо, и море шумело ровно, покойно, глубоко. «Пойдём, моя Химена, посмотрим на море». Ран не видно. Чёрная туника, чёрная накидка на волосах. Правительница Валенсии спокойна. Только воспоминания жгут, бьют, рвут…

Никогда не знаешь, куда повернётся твоя душа — Химене теперь всё любо в Валенсии, всё то, что раньше отталкивало и пугало — ведь всё это оставил ей Сид. Трудный край. Не успеешь оглянуться — и нагрянут тёмные галеры из Магреба, да ещё с юга пошло в наступление андалузское войско под началом Масдали, чтоб отнять у женщины то, что не удалось отнять у мужчины — Сида Воителя, теперь покоящегося в соборе Санта-Мария. Да полно, умер ли Сид?.. Химена заказывает мессы и подписывает податные бумаги своим волевым, твёрдым почерком. Как трудно было Родриго отстоять своё королевство! Барабаны альморавидов бьют победу. Когда по утрам Химена творит молитву, она поручает себя апостолу Сантьяго, сыну грома, рубителю голов, творителю побед, скачущему по небу на белом коне. Стоя на коленях, горячо и кротко просит она святого защитить её и Валенсию. По окончании мессы Химена вся уходит в управление трудным своим именьем точно так же, как делала, когда дружину её составляли одни стада, а боевыми вождями были одни пастухи. Зреют семена, учатся бегу кони, полнится соком виноград, и девушки выходят в сады ждать, когда же по уходящей вдаль дороге придёт к ним любовь? Солнечная пора сменяется суровым ветром… Когда Химене сказали, что девочка из Леона уехала, она отозвалась: «Бедняжка! Конечно, как можно глядеть в окно и ждать того, кто больше не вернётся?» — и почувствовала тайное удовлетворение от того, что осталась единственной хозяйкой прошлого.

Химена знает, что она уже не белокура и не белолица, но ей это всё равно. Она уже не смотрится в водоёмы, а зеркало султана бросила в канал — теперь только лягушки да жабы могут созерцать отражённые в нём воспоминания. Драгоценные камни, серьги и пояса спят в огромных сундуках, как в гробницах. Глаза, прежде такие голубые, ни на что не хотят смотреть. Да они уже и потеряли свой цвет — от тайных слёз, которых никто не видит в ночной темноте. И веки над этими глазами сморщились и увяли, и угрюмая старость выела впадины в щеках, по которым, как по выжженному полю после дождя, пролегли борозды… С тех пор как Родриго оставил её, мир покинул душу Химены. Её одиночество наступательно, резко, непримиримо. Оно начинается с рассветом и не кончается на закате.

Все удивляются, глядя на Химену. Все думали, что она согнётся, сломится под бременем несчастья. Но так не случилось. Химена взяла на себя самую тяжкую задачу — выстоять. Её теперь нередко можно видеть на поле боя, воодушевляющей своим присутствием воинов, побуждая их не отдавать ни одной пяди земли из владений, оставленных в наследство Сидом. Нет, она не уступит, донья Химена Диас де Бивар. Верность и долг — вот единственное, что у неё осталось. И это единственное она не уступит. Три года длилось героическое сражение Химены за жизнь, против смерти. Ровно три года.

Однажды Химена проснулась, окружённая врагами, вплотную подступившими к стенам Валенсии, — вождь альморавидов Масдали сдержал слово, данное Юсуфу… Химена поступила так, как Сид когда-то советовал поступать сыну своему Диего, — созвала свою дружину, чтоб спросить у неё совета. Кончился путь верности и долга для Химены. Её поля горят, её вассалы обессилены, альморавиды уже поют свою победную песнь в завоёванных замках. Уже нет сил, чтоб задержать их. Рука Химены, ещё недавно указующая путь к победе, дрожит, когда она осеняет крестом вдруг погасшее лицо. Советники опустили головы. Слава растаяла как сон. Апостол Сантьяго больше не помогает Сидовой дружине. Почему король Педро, такой верный друг Сида, не приходит на помощь? Химена не знает. Она уже многого не знает. Химена не может больше удержать Валенсию. Химена хочет сдать Валенсию. Она просит дружину простить её. Она знает, какого труда, каких лишений стоила воинам защита Валенсии… Она просит прощения и совета:

— Совета прошу у вас. Хочу уйти отсюда.

(Господи, какая пустота в душе!)

— Надо просить помощи у короля Альфонсо.

Химене больно слышать эти слова.

— Если королевство в опасности, король должен его защищать.

Впервые увидели рыцари, как Химена опустила голову.

— Больно мне покидать долину Гвадалавьяра, по которой бродят тени мужа моего и сына. Уходя отсюда, я снова теряю себя.

— Жестокое время…

— Время скорби. Мусульмане сжимают кольцо осады вокруг нас, но в каждой своей слезе я вижу лик спасителя…

Не раз спускалась Химена в сады Алькасара. Альморавиды наступали,