В Одессу на майские. Некурортный роман - Ирина Викторовна Буторина

Ребята отвезли Ирину в отделение ближайшей больницы скорой помощи. Диагноз был плохим — двухстороннее воспаление лёгких, и брать такую тяжёлую не хотели, настаивая на том, что надо везти в больницу по месту прописки.

— Скажите, а хуже ей не станет, пока мы возим её по городу? — раздражённо спросил Павел.

— Может, но это уже не наша проблема. Пусть ей занимаются в их районе, нам чужих тяжёлых не надо, — ответила, пожав плечами, осматривавшая девушку молодая докторша.

— Где у вас главврач? — выступил вперёд Глеб.

— Его кабинет на втором этаже, но у вас все равно ничего не получится, это именно он дал такое распоряжение: тяжёлых не брать, — сказала докторша и величественно удалилась.

— Ждите меня здесь, — бросил Глеб товарищам и уверенно пошёл штурмовать главврача.

Он отсутствовал минут пятнадцать, но вернулся не один. Вместе с ним шёл, судя по начальственному виду, сам главврач.

— Где больная? Её в палату рядом с моим кабинетом! Я сейчас зайду — осмотрю, — сказал он следовавшей за ним старшей медсестре.

Сдав Иру на попечение врачей, Паша и Рома с удивлением спросили друга:

— Как тебе удалось сломить сопротивление такого строгого мужика?

— Я сказал ему, что являюсь заместителем секретаря Коммунистической партии России по Санкт-Петербургу, и, если он не возьмёт Ирку в своё отделение, мы через свою фракцию в Заксобрании выставим депутатский запрос о его соответствии занимаемой должности, нарушении клятвы Гиппократа и так далее, за то, что он не хочет лечить одного из первых борцов с неонацизмом — нашу Иру, пострадавшую в Одессе. Не знаю, что на него подействовало: слово «Одесса», запрос или компартия, но он согласился, — с достоинством ответил им Глеб, гордо подняв свою красивую голову.

— Ни фига себе, ну ты и загнул! — удивился Пашка.

— Ты что реально второй секретарь обкома КПРФ? — поинтересовался Рома.

— Нет, но буду. Мне батя всегда говорил: авторитетом дави и, главное, жёстко смотри в глаза тому, к кому обращаешься, и он сдастся.

— Ну ты боец, — покрутил головой Пашка, — а раз так, едем к родителям Ирины, надо ещё их уговорить и успокоить. Ты, оказывается, это умеешь, только не ляпни, что она — первая жертва фашизма. Думаю, надо соврать, что мы её привезли из лагеря, где она свалилась вместе с Петькой в ледяную воду залива, когда каталась на яхте. Мол, Петьке ещё и по голове штоком подлетело, он в травме.

Вывалив всё это на голову перепуганных родителей Ирины, друзья поехали вместе с ними в больницу, где их враньё открылось немедленно, стоило войти в приёмный покой, чтобы узнать, в какую палату поместили Иру.

— А это девчонка, которую в Одессе избили? — спросила словоохотливая медсестра. — Вот изверги, детей не пожалели! Она махонькая такая, красивая, я её принимала.

— Нет, наша простудилась за городом, — ответил отец Иры, искоса взглянув на стоящих поодаль ребят, и, заметив смущение на их лицах, спросил: — Как фамилия девушки из Одессы?

— Сейчас посмотрю, — ответила медсестра, листая журнал записи, — а вот, Ирина Дмитриевна Румянцева.

— Что это значит? — повернулся к ребятам отец Иры.

— Она просила вам не говорить, — вышел вперёд Павел, — чтобы не пугать. Они с Петром ездили на майские в Одессу, там попали в этот кошмар. Она не избита, но простудилась, у неё воспаление лёгких, а Петя сильно пострадал, его надо спасать.

— Чтобы его чёрт побрал, вашего Петьку! — раскричался отец Ирины. — Я запрещал им ехать в Одессу, а он все же увёз её туда! Обманули! За город с компанией! Вытаскивайте его сами, я пальцем не пошевелю, мне дочь спасать надо. Знаете ли вы, что такое единственная дочь, идиоты? Мать, пошли быстрее к Иришке, — повернулся он к насмерть перепуганной жене.

— Да, неприятно чувствовать себя трепачом, — сказал щепетильный Рома, когда друзья вышли из больницы. — Но, с другой стороны, мы сказали то, о чём нас попросила Ирина.

— Так, кончай мучиться угрызениями совести, мы сделали всё правильно, — перебил его Паша. — Представь, пришли бы к ним и сказали: ваша Ирка была в Одессе, попала там под раздачу, теперь чуть живая лежит в больнице. Да её припадочного папашу тут же удар бы и хватил, а так они по дороге подготовились, что она в больнице, простудилась, с кем не бывает. Неприятные известия должны поступать по очереди, по принципу: «а в остальном прекрасная маркиза…». Не о том сейчас думать надо, а сосредоточиться на том, как Петруху спасать. Не к ректору же идти? Так, Ромка, давай звони его родне в Одессу, узнавай, что да как. Может быть, всё как-то рассосалось, а мы тут паримся…

— А почему я? — спросил Ромка, беря протянутый ему Пашей телефон.

— Потому что я за рулём, а Матрос начнёт лозунги провозглашать типа: «смерть фашистам», «коммунисты не сдаются». А тут нужна конкретика: что, где, когда? Понял?

— Понял, — буркнул Роман и набрал списанный у Иры номер телефона Петькиного дяди.

Когда после нескольких длинных гудков на той стороне ответили, Роман представился другом Пети и поинтересовался его состоянием. Потом он долго молчал, выслушивая собеседника и изредка вставляя своё степенное «понятно», а затем твёрдо, по-мужски заверил:

— Не волнуйтесь, мы всё сделаем, — и, закончив разговор, посмотрел на друзей глазами, полными тревоги.

— Там плохо. Убили Петькиного двоюродного брата — сына этого Григория Ивановича, сегодня похороны. Петьку прооперировали, извлекли из лёгких ребро, если до завтра доживёт, будет жить дальше, но необходимо вывезти его как можно скорее. Всех, кто начал поправляться, куда-то забирают, и никто не знает, где они. В больницу приходили нацики и спрашивали о Петьке. Врач сказал, что он при смерти, те обещали проверить. Ещё он звонил Петькиному отцу в Якутию, там распутица. До аэродрома можно будет добраться не раньше, чем через неделю. Так что спасать Петьку придётся нам.

— Спасём, — уверенно заявил Пашка, — едем в общагу, надо с народом перетереть.

Весть о том, что двое студентов Политеха попали в одесскую бойню, быстро облетела всю общагу, и в Петькину комнату стали стекаться оставшиеся на праздники студенты. Кого-то Пашка сразу отправлял, как людей бесполезных, а кое-кого оставлял со словами: «Ты можешь пригодиться». Вариантов эвакуации попавшего в беду друга было множество: от «собрать боевую бригаду и отбить Петьку у нациков», до обращения в посольство Российской Федерации за помощью в спасении соотечественника.

— По поводу бригады — полный бред. Видели по телику, — махнул Паша в сторону стоявшего