Фернандо Магеллан. Том 2 - Игорь Валерьевич Ноздрин

унылым негостеприимным местом. Здесь в результате мятежа чуть не погибла экспедиция. Два трупа по частям раскидали в стороны, чтобы враги не воскресли, чтобы их души вечно бродили по свету в поисках утешения. Восемь человек схоронили в мерзлую землю, Картахену со священником обрекли на ужасное ожидание смерти. Здесь Магеллан получил известие о гибели «Сант-Яго», чуть не лишился команды корабля.

Что чувствовали двое, глядя на удалявшиеся паруса? Плакали, молились, проклинали Магеллана? Надеялись увидеть возвращение друзей? Дожить до радостного дня, вернуться в Испанию? Кто знает!

Обезлюдела гавань Пуэрто Негро (Черная гавань), растаяли в дымке хлопья парусов. Тишина легла на прочно сбитый эшафот. Он простоит половину столетия, сослужит службу загнанному сюда штормами Фрэнсису Дрейку. По преданию, капитан найдет плаху, обагренную кровью Кесады.

Через пятьдесят семь лет, во время кругосветного плавания англичан, Томас Доути, бывший друг Дрейка, возглавит бунт и будет закован в цепи. Его доставят в Сан-Хулиан, где у прогнивших бревен вынесут смертный приговор, предоставят право выбора судьбы Кесады или Картахены. Томас Доути хорошо знал историю плавания Магеллана, выберет топор. Черная бухта вновь зальется кровью.

Что это? Фарс сумасбродного пирата, трагическое совпадение или проклятие, лежавшее на заливе со злополучной апрельской ночи, когда испанцы подняли мечи друг на друга?

* * *

Все меньше становится крест на вершине Монте-Кристо, вот он сжался до размеров нательного, исчез в голубоватой дымке. Кренясь под ветром, корабли в бакштаг спешили на юг, обходили камни и отмели. Старший матрос Окасио Алонсо вел флотилию по знакомому маршруту.

– За поворотом нас ждут скалы,  – кричал он штурману, указывая пальцем в изогнувшееся серпом очертание берега,  – прикажите взять круче к ветру!

– Навались!  – командовал Альбо.

Карта залива Сан-Oулиан,

XVII в

Вахтенные сдвигали румпель на полшага вправо. Каравелла плавно уваливалась на бок, полоскала парусами, ловила дыхание океана, вновь набирала скорость. Следовавшие за флагманом суда повторяли маневр, выстраивались в кильватерную колонну. Вымпела перелетали через тали, тянулись к нокам реев.

– Так держать!  – радостно вдыхал соленый воздух матрос, ставший капитаном.

– Окасио, куда ты ведешь нас?  – смеялись рулевые Леон и Хинес – Солнце припекает щеки, а не затылок.

– Минуем отмели – повернем на юг,  – успокаивает лоцман.

Ровные мощные волны подхватывали корабли, раскачивали, подталкивали к мысу. Глухо ударялись в одутловатые борта, разбрызгивали пену на крышки портов. Снежные усы тянулись за кормой, шипели, таяли. Солнечные блики играли в серо-зеленой воде. Она переливалась, мерцала, темнела у подножия валов, светлела и голубела на вершинах. С противоположной стороны бортов вырывались низкие объезженные волны с усеченными гребнями. Стальное море сверкало полированными гранями, затухало в провалах рядов.

– Здесь капитан вздернул лиселя,  – вспоминает Окасио,  – нас нес попутный ветер.

– С погодой вам повезло,  – замечает Хинес,  – дуло два дня.

– Неделю,  – подсказывает Альбо.

– Мы быстро доплыли до реки Святого Креста,  – соглашается лоцман.

– Если ветер не переменится,  – штурман поглядел на кормовой флагшток,  – послезавтра встретим Серрана. Жив ли?

– Поправится,  – уверяет Окасио.  – Сеньор Барбоса не подпустит к нему индейцев.

Ветер слегка гудит в вантах, поскрипывают мачты, палуба покачивается под ногами.

– Вахта правого борта, ослабь булени!  – Альбо наклоняется за поручень юта.  – Вахта левого борта подтяни брасы!

Реи фок и грот-мачт рывками повернулись против волны.

– Теперь понесет,  – одобряет команду Хинес,  – с пол-лиги прибавим!

– Далеко не уходите,  – предупреждает Окасио,  – за поворотом встанем в фордевинд.

– Эрнандес, подними с ребятами на палубу летучие паруса,  – командует штурман.

Вахтенные устремляются в трюм, вытаскивают лиселя.

– Антонио, помоги вытянуть!  – зовет матрос, уцепившийся в скатанный парус.

Пигафетта засучивает рукава, тащит вверх. Ветер сбил шапку, черные жесткие волосы веником разлетелись в стороны.

– Ух, тяжело,  – отдувается летописец.  – Позови Хуана, он один поднимет!

– Дикарь сидит под замком,  – отвечает Эрнандес – Капитан-генерал боится, что великаны с горя утопятся.

– Они забыли жен,  – возражает Антонио.

– Святой отец тоже не велит, говорит: «Слово не уразумели»,  – добавляет матрос.

– Я поговорю с монахом,  – обещает Пигафетта,  – завтра выпустим дикарей на палубу.

– Красота вокруг!  – кутается в меховой плащ Моралес, теребит тонкими пальцами рыжие ворсинки.  – Небо, вода, дымка над берегом – все голубое, лазоревое, совсем как дома в Испании!

– Это и есть Испания, только новая,  – смеется Антонио, подставляет ветру разгоряченное лицо.  – Ваш император стал самым богатым в Европе.

– У нашего Мануэла больше золота,  – поправляет Васко Гальего.  – Если все деньги сложить на площади Лиссабона, она загорится огнем, а в дворцовом саду короля вместо гальки рассыпаны драгоценные индийские камни!

– Ты там был?  – удивляется Пигафетта.

– Отец рассказывал,  – подтверждает Васко.

Доктор хотел возразить, но авторитет покойного кормчего велик, и он только глубже зарыл нос в воротник. Розовый кончик морковкой высунулся наружу.

– Самый богатый человек в мире – правитель Сипанго (Японии),  – подходит к друзьям освободившийся Сантандрес – Ни один европеец не видел его несметные богатства. Попавших в плен моряков или укрывшихся от бури в порту он заставляет топтать Библию, плевать и мочиться на крест.

– Это богохульство!  – негодует Антонио.  – Неужели португальцы идут на преступления?

– Непокорным морякам отрубают голову. Жить захочешь – не то сделаешь…

– Приготовиться к повороту!  – командует Альбо.

Вахтенные разбегаются по местам. С правого борта возникают торчащие у берега темно-бурые блестящие камни, словно спины китов. Волны набегают на плоские головы, дробятся, кружатся в водоворотах. Море бурлит и пенится.

– Коровы поплыли!  – лоцман показывает на обнажающиеся валуны.  – Держись подальше!

– Много их там?  – беспокоится Хинес, уводя каравеллы левее.

– Хватит для нас.

Низкий берег, издали мирный и удобный, за поворотом тянется на восток-юго-восток. Корабли вторят его очертаниям, меняют курс, идут в фордевинд. Праздничным салютом взрываются белые дополнительные паруса. Каравеллы распушили лебединые перья, выровняли ход по ветру и волне, накренились вперед, поплыли без раскачки.

– Впереди чисто!  – звонко пропел с марса юнга.

– Полторы лиги,  – Альбо удовлетворенно прикидывает скорость на глаз.  – Скоро убежим от «Сан-Антонио».

– Вряд ли,  – сомневается Леон,  – он хорошо идет на попутном ветре.

– Корабль Мескиты тяжеловат, не угонится за нами,  – поддерживает штурмана Хинес.

– Нам бы на бизань поставить прямой,  – азартно говорит Франсиско,  – никто бы не обошел!

– В лавировку проиграем,  – спорит Леон.

– В лавировку…  – передразнивает Альбо.  – Круче бакштага не будет. Верно, Окасио?

– Конечно,  – кивает лоцман.

Пробили полуденные склянки.