Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин

До крепости Дарум — самому южному укреплению крестоносцев — добрались в балласте и с попутным северо-западным ветром за сутки с небольшим, и только потому так долго, что в середине ночи легли в дрейф, чтобы не впилиться в берег. Гарнизон в ней из рыцарей графства Яффа и Аскалон, в составе которого находится. Принадлежит оно Сибилле, сестре короля Балдуина, сейчас вдове. В расположенной немного севернее Газе стоят тамплиеры, которые получили этот город, став ее вассалами и поклявшись защищать соседние территории, в том числе Дарум. Что и делали в меру своих сил. Галер возле крепости не было, поэтому мы пошли почти к берегу, легли в дрейф и спустили на воду рабочий катер. Старый экипаж, получивший расчет и продукты на дорогу, был высажен неподалеку от крепостных ворот, которые были закрыты, и в башне и на сторожевом ходу тусовались воины, готовые к бою. Наверное, скучно им, если опасаются нападения чертовой дюжины матросни.

Как только катер вернулся, мы пошли на север курсом крутой бейдевинд левого галса. Обратно придется идти зигзагом, если ветер не сменится. Такого желания он не проявил до вечера, когда легли на такой же курс, но правого галса, направившись в сторону африканского берега. Увидели его утром и опять пошли на север. На третьи сутки после полудня впередсмотрящий с грот-мачты заметил Александрию. На этот раз менять курс не стали, легли в дрейф до рассвета. К полудню доковыляли до порта.

На следующее утро две четверки волов вытянули шхуну на берег острова, на котором остались развалины Александрийского маяка, закрепили кильблоками, чтобы стояло ровно. Здесь реже бывают зеваки и ворье, чем за пределами крепостных стен, где тоже можно было вытянуть шхуну на берег. Я нанял за небольшие деньги двух матросов, которые по очереди будут нести суточную вахту на судне до спуска его на воду. Работы у плавсостава до тепла не будет, так что должны исправно выполнять свои обязанности, очень необременительные.

В свою первую эпоху я знал одного механика, который почти двадцать лет проработал на судах, стоявших в ремонте в Ильичевском судоремонтном заводе. В советское время ремонт был не процессом, а состоянием. Становились в него в лучшем случае на несколько месяцев. Первое судно, на котором мне пришлось поработать после окончания мореходки, к тому времени находилось в состоянии ремонта уже шестой год. Старший и второй механик, тот самый, что двадцатку намотал, дежурили на нем по очереди по полмесяца. На судне никаких работ не производилось, поэтому пятнадцать дней давили харю, играли в карты и пили местное самодельное вино ведрами по цене рубль литр, получая девяносто процентов от оклада и талоны на питание по одному рублю тридцать семь копеек в день. Поскольку получали талоны на целый месяц, неизрасходованную половину сдавали кассирше заводской столовой, где мы питались, получая за каждый один рубль двадцать копеек. И ей хорошо, и им. С учетом этой добавки выходил полный оклад. Еще им шел морской ценз, позволявший выйти на пенсию на пять лет раньше. Надеюсь, оба дотянули до этого счастливого периода жизни, а не сгорели от местного вина. При социализме было много таких приятных мест работы. Предполагаю, что именно те, кто находил такую халяву, потом громче всех сожалели о развале СССР.

Глава 29

Я уже подыскивал дом в Александрии, когда ко мне пришел слуга Рашида ибн Памбо и пригласил зайти к нему. У чиновника был большой кабинет — анфилада из трех помещений в здании на территории бывшего дворца. Теперь это комплекс административных и жилых зданий. В первых двух комнатах сидели на пятках на коврах с подушками писцы и какие-то бездельники. Если не ошибся, не меньше двух десятков. Мне кажется, бюрократы двуполые и размножаются клонированием.

Рашид ибн Памбо встретил меня в дверях последней комнаты и проводил к низенькому лакированному столику у стены с большим арочным окном, закрытым деревянными жалюзи, хотя выходило оно на север. Стоял он на толстом ковре с разноцветным растительным узором, и с трех сторон, кроме той, что у окна, лежали по три разноцветные подушки: большая темно-красная и две поменьше темно-зеленые. Мы сели напротив друг друга. Я сперва подумал, что меня хотят угостить кофе, который я не употребляю с детства, не люблю и всё, прикинул, как откажусь и обижу, а потом вспомнил, что этот напиток еще не начал торжественное шествие по планете.

— Хочу предложить тебе новый напиток шайи. Его готовят из сушеных листьев какого-то дерева. Их привозят наши купцы из далеких восточных стран, — предвкушая мое удивление, оповестил хозяин кабинета.

Подошел раб-негр лет тринадцати в набедренной повязке, белой с тонкими красными полосками, принес небольшой тонкий овальный серебряный поднос, на котором стояли две белые фарфоровые чашки с розовыми цветами на боках и серебряный сосуд, похожий на большую турку. В таких будут варить кофе. По запаху я определил, что угостить меня собираются чаем. Он у арабов пока в диковинку, потому что, как и специи, стоит на вес золота в прямом смысле слова. Сильно скрученные листья, крупно нарубленные, просто залили крутым кипятком. Положили их слишком много, так что получился чифирь желто-зеленого цвета. Раб наполнил чашки и поставил перед нами. После чего удалился шага на три и замер почти по стойке смирно. Вышколен. Наверное, в мамелюки не прошел по каким-то причинам.

Я сделал маленький глоток. Вкус мягкий растительный с ореховыми нотками, какой бывает у хороших китайских сортов. То ли арабские купцы научились разбираться в чае, то ли им просто повезло. О чем и сказал Рашиду ибн Памбо.

— А я надеялся удивить тебя! — с веселым огорчением воскликнул он.

— Бывал с купеческим караваном в трех краях, когда служил у греков, — признался я. — Могу научить тебя, как правильно заваривать эти листья.

— Обязательно научишь, но позже. Я пригласил тебя, чтобы сообщить пожелание нашего повелителя… — дальше он пару минут перечислял титулы и лестные прилагательные, а также очень искренние пожелания.

Умеют на Востоке польстить, всего лишь известив о человеке. Если бы я не знал, что говорит о Салахе ад-Дине, решил бы, что о боге.

— … Он пожелал увидеть своего старого друга, пригласил тебя к себе в Каир. Утром будет готова лодка, которая отвезет тебя, — закончил чиновник.

Хочу