Дантал - Абай Тынибеков

о случившемся. К тому же, как ты верно сказал, я давно не был здесь и про старую дорогу запамятовал, вот и хотел заодно о ней расспросить в твоём гарнизоне. А что, она разве осталась позади? Я-то полагал, что не дошёл ещё до неё, – изумлённо выдал Диагор.

– Эк тебя занесло! – рассмеялся десятник. Вино явно взыграло в нём. – Ты ж, смотри, вместо Индии куда в другое место не уйди. Прежде по тому пути караваны ходили. Там почти нет наших дозоров, это плохо, но ближе для тебя. Чего такой обход совершать? Много времени понадобится.

– Надо же! А ведь тебя сами боги мне послали! – впервые за всю беседу по-настоящему расслабляясь, воскликнул Диагор. – Ту дорогу раньше я хорошо знал. Может, прямо сейчас развернуться и с тобой дойти до неё? Там и побеседуем по душам. А?

– Что ж, я не против. Поворачивай, коль так получилось, я там тебя дождусь, – десятник махнул рукой и тронул коня.

Вскоре за всадниками осела пыль, и их уже не было видно.

* * *

– Здесь повсюду много следов. Они ведут прямо по дороге, – сообщил вернувшийся воин.

– Четыре коня должно быть, – произнёс десятник.

– Нет. Их больше. Полтора десятка будет, – стоял тот на своём.

– Не может быть, – десятник повел скакуна дальше по старой дороге, зорко всматриваясь под копыта. – Да, верно. Не нравится мне всё это. Возьми ещё троих и всё впереди внимательно осмотри. Я буду здесь.

«Неужто старый купец обманывает меня? Зачем? Не пойму. Нужно выяснить у него всё поподробнее. А если тех двоих в этом месте дожидались ещё люди? Всякое может быть. Чего они так понадобились нашему сотнику? Ну да ладно, это не моё дело. Ему видней. Хотя мне он мог бы разъяснить, кто они такие и как с ними поступать. То ли враги, то ли важные лица? Раз уж сами сбежали из каравана, то при чём тут купец? Там, где ночью он стоял, крови нет, если уж думать об их убийстве», – недоумевал десятник, сойдя с коня и располагаясь в тени небольшой скалы.

Караван далеко за полдень приблизился к повороту и двинулся по старой дороге. Диагор издали увидел десятника и направился к нему.

– Сколько, говоришь, было у тех двоих лошадей? – без предисловий спросил тот.

– На каждого по две, – настороженно ответил купец. – А что случилось?

– Следов гораздо больше. Ты мне всю правду сказал или что-то утаил? – десятник смотрел ему в глаза.

– Ни к чему мне тебя обманывать! Так и знал, что от них следует ждать беды, – возмущенно произнёс Диагор, сходя с коня и судорожно обдумывая сказанное десятником.

– Тебе, если всё так и есть, нечего опасаться. Здесь могли их дожидаться, оттого и следов много, – сам того не зная, подкинул ему спасительную подсказку десятник.

– Вот так, скорее всего, всё и было. Не зря они заспешили уйти в ночь. Наверняка, была у них какая-то договорённость с теми, кто их тут ожидал, – ухватился купец за поданную мысль. – Ты мне толком объясни, за что ты меня подозреваешь и в чём моя вина? Я собирался поступить именно так, как это сделал. Тебе сразу сообщил о них. Ведь так?

– Это верно. Только придётся мне тебя в гарнизон доставить к нашему сотнику, – десятник отвёл взгляд.

Было видно, что ему не очень приятна эта миссия в отношении радушного купца, но иначе поступить он не мог, о чём явно свидетельствовал весь его вид.

– А как же караван? – искренне удивился Диагор, ещё надеясь на изменение принятого тем решения.

– Задерживать караван я не собираюсь. Такого веления не было. Ты ведь не один идёшь, поручи помощнику вести его. Объяснишь сотнику всё и нагонишь караван, – не очень уверенно ответил десятник. – Ну, в общем так, определяй старшего, и уходим. У меня нет больше времени.

Десятник, не глядя в сторону Диагора, взобрался на своего коня и, не дожидаясь его, двинулся в обратный путь.

– Прет, друг мой, ты всё слышал. Может, это и к лучшему. За меня не беспокойся. Веди скорее караван по этой дороге. Форкис сам обнаружится, как мы и определились. Если больше не увидимся, знай, ты с Ортией, Дантал и Форкис – самые мои близкие люди на земле. Возвращаться не спеши. В Индию не иди. Попробуй осесть в той горной крепости. Того, что есть на этих мулах, вам хватит надолго. Молодых благослови. Прощай, – Диагор крепко обнял друга.

Подойдя к Ортии, он нежно погладил её по голове, прижал к своей груди и поцеловал в макушку. Затем взглянул на стоявших поодаль помощников, с почтением склонил в их сторону голову и, совсем не по-стариковски запрыгнув на лошадь, погнал её вслед за уходящим отрядом персов. Люди долго провожали его тревожными взглядами, пока он не скрылся из виду. Караван впервые тронулся в дальний путь без своего хозяина. Ортия заплакала. Нежное девичье сердце в предчувствии горя дрогнуло первым.

* * *

Персеполь, куда около двадцати лет назад перенёс столицу Персии царь Дарий I, сын Гистаспа, наместника восточных областей Парфии и Гиркании, потомок по младшей линии основателя персидской царской династии Ахемена, находился на расстоянии четырёхсот пятидесяти стадий юго-западнее прежнего главного города Пасаргада, недалеко от впадения небольшой речушки Пулвар в реку Кур, на отрогах Кухе-Рахмат, возвышающихся над равниной Мерв-Дешт.

Город защищала тройная система укреплений из стен и башен, проходивших по гребню горы. Его дворцы стояли на огромной прямоугольной платформе, приподнятой над равниной, к которой спускалась большая лестница. Над лестницей возвышались ворота, охранявшиеся гигантскими каменными быками.

На ещё более возвышенной площадке находился громадный парадный зал – ападана, к которой вели две монументальные лестницы, искусно украшенные рельефными изображениями множества человеческих фигур: посланцы двадцати трёх народов, подданных Персии, несли дары царю. Невероятно большая крыша зала, сложенная из деревянных конструкций, поддерживалась семьюдесятью двумя каменными колоннами. Казалось, что великий царь, восседая над миром в этом открытом зале, видит все подчинённые ему страны.

Справа же от ападаны расположилась тахара – жилой дворец самого Дария. Стены тахары также были украшены рельефными изображениями. Кроме того, во дворце имелась надпись создателя, выполненная персидской клинописью: «Я, Дарий, великий царь, царь царей, царь стран, сын Гистаспа, Ахеменид, построил этот дворец».

Все подходы к городу усиленно охранялись несметным числом войск. В самом же городе, утопающем в зелени садов, воинов не было видно, хотя все знали, что по одному мановению десять тысяч личной гвардии Дария вмиг сметут любого врага, появись он внезапно близ царских дворцов и покоев.

Так выглядела новая столица персидской