Дантал - Абай Тынибеков

494 год до н. э.

Глава первая

Караван, состоящий из ста двенадцати мулов, нагруженных вьюками, сопровождаемый семьюдесятью рабами и восемьюдесятью вооруженными конными греками во главе с опытным купцом Диагором, взяв путь строго на север от небольшого города Траллы, перейдя мелководную реку Каистр, ненадолго задержавшись вблизи крупного города Сарды, центра персидской сатрапии Лидии, двинулся по царской дороге на восток. Сама же дорога начиналась на западе от города Эфес.

– Мне однажды доводилось бывать на той реке, – во время одного из привалов сообщил Форкис Диагору, сидя у костра.

– Ты ничего не говорил об этом, – старый купец с интересом взглянул на него.

Ночь была ветреной. Всполохи огня искажали игривыми тенями лица сидящих людей. Прет, молчаливо смотревший на пламя, также перевёл взгляд на него.

– Давно это было. Мы сопровождали правителя Самоса Поликрата по этой реке на небольшом судне почти до города Лариса, откуда он направился в Сарды и больше не вернулся. Ты помнишь Рупилия, что был со мной и Данталом, когда ты нас подобрал? – обратился Форкис к Диагору.

– Помню. Хороший был человек и отважный воин. Жаль, что погиб, – с досадой ответил тот.

– Вместе с ним и другими не менее достойными людьми я после смерти Поликрата не посмел вернуться на остров Самос. Мы направились на восток. Хотели достичь реки Инд и, может быть, осесть там. Нам не простили бы его кончины, хотя мы всё от нас зависящее сделали сполна. Прошли мы далеко, но случайно угодили в рабство в Хорезм. Через много лет нам с Рупилием и ещё нескольким товарищам удалось сбежать оттуда. Тогда мы и попали в горную долину, где была крепость и обитали в ней удивительные люди во главе с родителями Дантала. Урартец Руса был его отцом, а сакская женщина Далайя – его матерью. С ними находились ещё и её сородичи, сакские воины, – Форкис задумчиво замолчал. Через мгновение он продолжил: – Всё повторяется в этой жизни. Я вновь направляюсь в ту сторону.

– К иным местам на этой земле обратные пути ведут лишь при желании самого человека попасть туда. Может быть, ты часто думал об этом? – тихо, но проникновенно спросил Диагор.

– Впервые я задумался о посещении той крепости, будучи у тебя дома в Галикарнасе. Поход, в котором довелось нам побывать в Египте, многое изменил в моей жизни. Прежнего не вернуть, да и не стоит о нём печалиться. Находясь под стражей у Ферекрата, я более всего убедился в том, что не следует искушать судьбу, оставаясь на, казалось бы, родной земле. Что-то не очень она меня жалует. Сколько помню себя с самого детства, всегда всё довольно плохо оборачивалось для меня. Мечтал о морском просторе, а чаще бывал на суше, вдали от него. Одно утешение обрёл для души, – он взглянул в сторону соседнего костра, у которого находились Дантал с Ортией, и вновь замолчал.

Диагор понимающе кивнул и взглянул на Прета. Тот смотрел на огонь.

– Мир, в котором мы живём, хоть и велик, но не так, как кажется поначалу. При рождении он находится над нами и вокруг нас. Мы взрослеем и проникаем в него, впрочем, как и он в нас. К старости он вновь отдаляется, забрав все твои соки, оставляя лишь воспоминания, – после долгого молчания нарушил тишину Диагор. – Я понимаю это, дожив до таких лет. Вам же ещё многое предстоит пережить и познать. Иные люди лишь своими годами старше других, но прожитыми событиями скудны. Не всегда возраст является должным мерилом человеческой жизни. Есть те, кто молод, но уже достаточно повидал и многое впитал в себя. Их жизни насыщены и полны всевозможных страданий, радостей и небывалых чувств. Прежде мне иногда казалось, что каждому человеку дано разное время для многих равных испытаний и всем в итоге определено одно и то же. Сейчас же я убеждаюсь в другом. Одни словно проживают чью-то чужую жизнь, никогда не сходя с насиженных мест, не находя ни в чём ни единого утешения, но при этом стараясь быть смиренными во всём. Им удобнее от жития лишь телесного. Другие, хоть и вынуждены быть в постоянном скитании и душевном поиске, но пребывают в довольстве собой, не жалея о происходящем и не желая иной участи. Вот они и есть нашедшие свой верный путь. Их-то и следует почитать за труды тяжкие и оттого праведные.

– Не знаю, Диагор, прав ты или нет, но сказанное тобой мне по душе. Вот только одно мне непонятно. Для чего столько бед доводится пережить одному, а тысячам при этом дан покой, если в конце пути всех ожидает один исход? – Форкис смотрел ему в лицо.

– Всего знать невозможно. Во все времена легче было спросить, чем ответить. Наверное, быть избранным средь людей – великая честь для человека. Он и получает ровно столько страданий, сколько может вынести, но и благ не меньше даруется ему, коль сумеет достойно совладать с собой. Кто сказал, что трудности есть наказание, а покой есть поощрение? И то и другое является сторонами одного целого и выступает в виде мирского испытания. Не познав одного, не оценишь другое. Вот и выходит, что нет отдыха там, где не было труда.

Прет по-прежнему не вступал в беседу, внимательно слушая разговор.

– Но ведь те, кто смирен, не бездельники? Они по-своему заняты делами, и им не чужда житейская радость. Не думаю, что они ропщут на своё существование. Разве плохо им живётся? К чему им тернистые пути, если и так всё у них сложилось ясно и понятно? – не унимался Форкис.

– Всё это лишь до определённой поры. Никто не ведает, чем может обернуться день завтрашний. Быть зависимым от засухи, потопа или вражеского нашествия, значит, отдаться на волю случая, не задумываясь всерьёз о своём будущем. Вот и выходит, что есть люди, благодаря которым познаются многие дороги, ведущие по миру, несущие их народам всевозможные открытия и несметные блага, но главное, нужные и своевременные сведения. Не выйдя за порог, не увидишь звёзд, – Диагор улыбнулся, глядя на собеседника.

– Это верно, – согласился тот.

– Ты можешь думать иначе. Я лишь высказал своё видение и восприятие жизни, а оно не должно обязательно совпадать с ещё чьим-то, – старец деликатно завершил разговор.

– Скажи, Форкис, ты помнишь дорогу в ту горную долину, о которой рассказывал нам? – неожиданно спросил Прет.

– В точности не могу объяснить, но ведь караван Диагора тогда следовал не так далеко от неё, – Форкис вновь посмотрел на Диагора.

– Насколько мне