Дочери служанки - Сонсолес Онега

Сельсо чувствовал себя счастливым, стоя рядом с этим моряком в традиционной форме Трансатлантической компании из синего сукна с квадратным воротником и двумя рядами позолоченных пуговиц.

– Как мне повезло! – прошептал он про себя.

– Есть опыт работы с котлами?

– Некоторый есть, – ответил он, опасаясь признаться, что на самом деле в жизни не видел машинного отделения корабля. Он знал только то, что слышал от Валентина, одного моряка с корабля сестер-вдов, который плавал десять лет, пока не устал по несколько месяцев не бывать дома.

Они быстро миновали палубы. У него едва хватило времени восхититься роскошью внутреннего убранства. Все выглядело, как и говорили: компания вложила огромное количество песет в дорогие породы дерева, в шикарную мебель гостиных, куда ему не придется даже ногой ступить, но которые можно увидеть в окна первого класса. Пианино, серебряная посуда в стенных шкафах, столы, покрытые скатертями, стулья с гравировкой заглавных букв компании.

Моряк Бальбино Сьерра приветствовал членов экипажа и пассажиров.

– Себастьян, как самочувствие? Похмелье? – усмехаясь, спросил он дворецкого, который, будто нарисованный, неподвижно стоял у дверей столовой в ожидании путешественников.

– Есть немного!

– Мы вчера отмечали Новый год, и экипаж не спал всю ночь, – объяснил он Сельсо.

– Бальбино! – окликнул женский голос.

– Что тебе, Кармен?

– Мы отплываем раньше?

– С Божьей помощью.

– Не только с Божьей, но и капитана! – улыбнулась она.

– Так точно, – ответил Бальбино. – Кармен, помоги вон той женщине, – добавил он, указывая на сеньору в углу палубы, которая пыталась успокоить четверых малышей, в то время как она сама кормила пятого.

– Сей момент! – И она ушла.

– Кармен – это благословение божие, – сказал Бальбино. – Единственная женщина в экипаже. Официантка в столовой первого класса.

Зона отдыха экипажа располагалась на корме и на носу. Не входя внутрь зоны, моряк Бальбино представил Сельсо, и тот поздоровался кивком и тихо произнес «привет». Здесь со старшинами и юнгами соседствовали официанты, ключники, мясники, поварята, машинисты, электрики, кладовщики…Тут были андалузцы, кантабрийцы, астурийцы, баски, галисийцы и один человек из Южной Америки. Внимание Сельсо привлек радиотелеграфист, кубинец с острова Пинос – так он представился, когда они знакомились.

– Меня зовут Анхель Лосано. Всю жизнь на борту, – добавил он.

На форменной шапочке сверкала отличительная буква «М» как указание на Маркони[49]. Анхель взял заплечный мешок Сельсо и отнес его в один из шкафчиков.

– Подожди меня здесь одну секунду. Я сейчас вернусь, – обратился к нему Бальбино, прежде чем отвести Сельсо в котельную.

– Не беспокойся, Бальбино, – ответил телеграфист.

Мужчины остались его ждать, завязался дружеский разговор.

– У меня тоже будет форма? – с любопытством спросил Сельсо.

– Плотник?[50]

– Нет, кочегар.

– Верно, ведь Риверо сошел на берег, – сказал телеграфист, вспомнив, что судовой кочегар остался на берегу.

– А почему он оставил работу? Вы не в курсе? – опять задал вопрос Сельсо.

– У него жена должна скоро родить, и он не захотел рисковать.

– Рисковать?

– От моря никогда не знаешь, чего ждать, приятель, – ответил Анхель Лосано с улыбкой, которая тут же исчезла с лица. – Из нашего набора выжил только я. Девять так и остались в море.

Сельсо не знал, что и сказать, несмотря на то что наслушался всяких историй о кораблекрушениях.

– Такое бывает, Сельсо! – сказал Анхель непринужденно, как человек, который столько раз смотрел в лицо смерти, что перестал бояться. – А что до формы, про это забудь, – добавил он.

– На дне колодца не до красоты, – с сожалением произнес Сельсо.

– Там, внизу, отсутствие униформы – это не самое плохое. – Он указал на трапы, ведущие на склады и в машинное отделение.

Пока они ждали Бальбино, Анхель Лосано рассказал о некоторых подробностях праздника прощания со старым годом и приветствием нового.

– Целый день мы объедались итальянской пастой, вот досюда, – он провел ребром ладони по горлу. – А на ужин было пять блюд на выбор. Разные десерты, сладости, на столах вино, шампанское в бокалах, крепкий алкоголь.

Еще он рассказал Сельсо, что на «Санта-Исабель» путешествуют самые что ни на есть благородные господа, как, например, граф Фигерас, сын генерала Ласага, дети алькальда города Мино – Педро и Хуана. Оба посмеялись над тем, что им повезло оказаться в одном и том же море со всеми этими персонами, однако не повезло с голубой кровью, чтобы наслаждаться роскошью гостиных.

– Но я все про ужин, приятель! Мы в конце концов устали от еды!

– Весь экипаж?

– Весь экипаж. Правда, ели по очереди, это да, каждый в своей столовой и уже без алкоголя.

– И те, что внизу, тоже?

– Тоже.

Сельсо пожалел о том, что не поднялся на борт в Сантандере или в Пасахесе, чтобы проводить старый год на судне, но тут же устыдился своего желания, вспомнив свинину с репой и жареную картошку с кровяной колбасой, приготовленные матерью.

– У тебя на суше есть любимая, а, приятель? – спросил Лосано, лукаво глядя на него.

– Да, есть моя Клара, – ответил он. – Я оставил мою Клариту. Но когда вернусь, мы поженимся.

– И не теряй ни минуты. Я женился тринадцать месяцев назад и сейчас оставил ее беременную. Но не будем огорчаться! Если захочешь с ней поговорить, найдешь меня в радиорубке.

Сельсо внимательно посмотрел на этого парня в шапочке и в скромной форме и позавидовал ему: ведь у того будет сын от женщины, на которой недавно женился. Он хотел выполнить все свои обещания. Он не сомневался, что все сбудется, он не просто легкомысленно уверял в этом Клару, чтобы ее утешить. Он думал о том, что будет писать ей письма, как своей жене, а когда они будут вместе, она ни в чем не будет нуждаться. Он мечтал о семье, в которой много детей, о достойном доме, где никто никогда не будет знать ни холода, ни голода. И тут он ощутил внутри словно боль от удара. Это было незнакомое чувство, и в тот момент он не мог объяснить его природу. Это не был страх, который он иногда испытывал. И это не была ностальгия, ведь она ощущается совсем по-другому, от нее ноет сердце. Он подумал, может, нервы расходились перед неизвестностью и среди незнакомых людей, хотя рядом был Анхель Лосано, дружески к нему настроенный. Когда наконец вернулся Бальбино, он перевел дух. Он издалека увидел его крепкую спину и пружинистую походку.

– Пошли, а то опоздаем!

Сельсо послушно последовал за моряком, не говоря ни слова. Они прошли по узкому коридору, по обе стороны которого находились разные помещения: винный погреб, кухни, склады,