Вторая смерть Эди и Вайолет Бонд - Аманда Глейз

да. – В глазах Мэри зажегся огонек азарта. – Некоторые мои идеи довольно… можно сказать, что свежие. А поскольку я одна из немногих женщин в своей области, найти подопытных не всегда легко. И потом, разве могу я требовать от пациента принять что-то, что не опробовала сама, так ведь?

Эди улыбнулась в ответ.

Дворецкий притушил последнюю лампу и удалился. Теперь единственный свет исходил от пары мерцающих свечей, которые Вайолет зажгла посреди стола. Эди взглянула на нее, и та кивнула.

– Моя сестра вскоре войдет в транс, – мерно произнесла Эди. – После этого она постарается призвать духа того человека, кого вы ищете. Вам известно его имя, чтобы она могла позвать его на той стороне?

– Имя ей не потребуется. Дух, который мне нужен, рядом со мной. Если у вашей сестры настоящий дар, то дух явится ко мне без зова.

Эди склонила голову. Этого ответа она и ожидала. Мистер Хадл говорил сестрам, что все предыдущие медиумы тоже пытались вызнать имя нужного Мэри Саттон духа – и не преуспели. Это значило только то, что Эди действительно придется пройти в Завесу и надеяться, что этот дух и правда так близко, как говорит Мэри.

И что она отыщет его прежде, чем появится тень.

Сидящая рядом Вайолет заговорила негромко и торжественно:

– Мы готовы начать.

Вайолет вытянула руки ладонями вверх, и они втроем взялись за руки. Эди позаимствовала из гардероба Лилиан плотные перчатки, надеясь, что в них и при скудном свете свечей Мэри Саттон не заметит, как поведет себя ее тело, когда она пройдет в Завесу.

– Желаете начать с гимна? К примеру, «Издали нам сияет страна».

Эди закрыла глаза и набрала в грудь воздуха, готовясь запеть первый куплет, но ее тут же прервала Мэри:

– Полагаю, часть программы с гимном мы можем и опустить. – В ее голосе звучало явственное раздражение, и Эди снова кольнуло ощущение, что она нашла родственную душу.

– Хорошо, – ответила Эди, быстро подстраиваясь под ее пожелание.

Она искоса взглянула на Вайолет, но той не требовалось напоминание. Она уже отпустила ладони Мэри и Эди и готовилась разжечь в медном блюдце лаванду. Через несколько секунд в воздухе завихрилась плотная струя светло-серого дыма, и Вайолет снова взяла их за руки.

– Теперь давайте все закроем глаза, – пробормотала Эди, – и направим свою энергию внутрь.

Дождавшись, пока Мэри повинуется, она зажмурилась сама и настроилась на сестру, ожидая, когда она откроет Завесу. Едва та открылась, рука Мэри Саттон в ее ладони дернулась. Это была бессознательная реакция на неясные ощущения при открытии – и знак, что она ощущала смерть острее большинства. Такое не было редкостью среди целителей, медсестер и врачей, которые повидали немало умирающих.

Эди сжала ладонь Вайолет, давая понять, что готова, – и, набрав в грудь воздуха, прошла в смерть.

В лицо ей ударил порыв ветра.

Эди, моргнув, приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась снова – такой силы был вихрь. Туман вился вокруг роем злых нервных пчел, и, чтобы открыть глаза хоть на маленькую щелочку, ей пришлось прижать к ним обе ладони. Но даже и тогда она мало что увидела. Слишком плотным и густым был туман, и видно было хорошо если на полметра.

Первой мыслью было: в такую погоду она ни за что не найдет нужного Мэри Саттон духа.

А второй – она ни разу не слышала, чтобы смерть являлась в виде бури.

Вдруг, будто в ответ на обе эти мысли, справа от нее появилось что-то яркое. К ней направлялся дух, похожий на подпрыгивающий фонарь в море тумана.

Она замерла недвижно, позволяя духу приблизиться. В столь непривычно беспокойной Завесе Эди боялась ненароком его спугнуть. Лучше позволить ему подойти, а там уже разбираться, тот ли он, с кем желала поговорить Мэри.

Дух подошел поближе, и Эди разглядела его силуэт – похоже, это была женщина с волосами, стянутыми в простой изящный узел на затылке.

Было что-то знакомое в ее походке. В том, как она, приблизившись, наклонила голову и посмотрела на Эди. Но только когда дух подошел на расстояние нескольких вытянутых рук, Эди поняла, что именно.

– Так, значит, – произнес дух Мэри Саттон, когда из тумана ясно проступили черты ее лица, – вот она какая, смерть.

28

Дух Мэри подошел ближе, и Эди невольно отшатнулась, разглядев то, что прежде скрывал плотный туман.

Дух Мэри вспыхивал и гас.

Она приняла дозу таллия.

Но как? Когда? И зачем кому-то это…

– Стакан, – прошептала Эди, но Мэри услышала. Улыбнувшись, она остановилась.

– Эдит, в моем появлении здесь вы сыграли роль ничуть не меньшую, чем таллий. Раньше мне удавалось лишь заглянуть сюда краем глаза. – Мэри чуть запрокинула голову, любуясь грозовыми облаками тумана. В ту же секунду Эди сунула руку в шелковый кисет и достала коробок спичек. – Впрочем, должна признаться, ваша матушка рассказывала, что тут несколько живописнее. – Эди застыла, держа в руке незажженную спичку. – Ее смерть – такая трагедия!

Эди вцепилась в спичку изо всех сил.

– Вы знали мою мать? Откуда?

Мэри оглядела дух Эди с головы до ног, и в глазах ее мелькнуло нечто вроде голода.

– Если бы я только знала, что у Лены есть дочери, сколько времени мы бы все сэкономили.

На слове «дочери» – во множественном числе – все внутри Эди обмерло. Ей нужно было обратно в жизнь. К Вайолет.

Она зажгла спичку и выругалась – пламя задул порыв ветра. Мэри наблюдала, как она поджигает вторую, с тем же исследовательским интересом, который проявляла во время сеанса, считаные секунды назад, и не пыталась ее остановить. Эди не медлила и не раздумывала о причинах. В этот раз огонек не погас, и, едва дым лаванды истончил Завесу, она закрыла глаза и перешла.

Первым, что она услышала в жизни, был крик.

Крик Вайолет.

Глаза Эди распахнулись в ту же секунду, как кто-то защелкнул на ее запястьях холодные железные наручники.

После этого ее взгляд быстро прояснился. В гостиной снова зажгли свет и слышалось ровное шипение горящего газа. Вернувшийся рыжеусый дворецкий стоял посреди комнаты и беседовал с мужчиной в полицейской форме с двумя серебряными прямоугольниками на рукаве. Эди сразу же узнала в нем тонкогубого детектива, расследовавшего смерть Нелл Дойл.

Сидящая рядом Мэри резко открыла глаза. Не удостоив Эди и взгляда, она поднялась из-за стола и направилась к дворецкому и детективу.

Второй полицейский, помладше, как раз защелкивал наручники на запястьях Вайолет. Потому-то сестра и кричала.

– Сейчас ты замолчишь, – произнес молодой полицейский, защелкивая