ПАРАБЕЛЛУМ - Антон Меламед

словами Джек вскочил и бросился по улице, чтобы расспросить горожан, и первый же встречный рассказал, где находится плантация голландцев. Без дальнейших промедлений Белчер со своим десантным отрядом отправился туда.

* * *

Эмилио Мора с трудом подавлял раздражение. Несмотря на уверения капитана «Санта Аны», они покинули Сантьяго де Куба на день позже, чем он рассчитывал. Нанять свободных каперов оказалось делом более сложным, нежели это представлялось ему ранее. Большинство отказалось выходить в море, потому что как раз в это время собиралась эскадра для рейда колонии Белиз на полуострове Юкатан. Ходили слухи, что англичане нашли там золото, и испанские пираты, коих немало ошивалось в Сантьяго де Куба, решили объединить усилия и взять штурмом этот хорошо укрепленный город.

Эмилио Мора повезло. Не все каперы прельстились историей о найденном золоте, и несколько из них справедливо рассудили, что раз большинство их собратьев покидает эти воды, то им, соответственно, достанется больше добычи. Среди этих каперов дон Иларио де ла Кардосо сумел найти трех, готовых немедленно выйти в море вместе с «Санта Аной». Однако то, что в понятии пиратов называлось «немедленно», ни в коей мере не имело ничего общего со срочностью выполнения. Говоря так, пираты скорее имели в виду расставление приоритетов, то есть «немедленно» означало – «сразу же после первоочередных задач», а именно после выпивки и гуляния, которые по праву полагались каждому пирату.

Поэтому «Санта Ане» пришлось задержаться на целый день, чтобы дать возможность наемным кораблям подготовиться для похода. Большинство их моряков пьянствовали на берегу, легко просаживая нажитое непосильным грабежом. Их требовалось найти и вернуть на корабль. Эта вынужденная заминка внешне отразилась на лице Эмилио Мора лишь чуть припущенными уголками губ и слегка прищуренными глазами. Этот человек умел держать себя в руках и был не из тех, кто выставляет свои эмоции напоказ. Ярость, вызванная задержкой, которая могла им дорого обойтись, не бурлила в нем как в кипящем котле, а текла медленно и неуклонно, сродни всё прожигающей лаве. Из-за этой отсрочки «Санта Ана» вышла в море только пятого октября. На целые сутки позже, чем планировал агент Мадридского Алькасара.

Эмилио Мора знал, что «Консепсион», захваченный англичанами, представлял из себя очень опасного противника, поэтому было немыслимо выступать против него силами лишь одного фрегата, пусть и такого мощного, как «Санта Ана». Агент стоял на квартердеке под красными парусами корабля и пристально глядел на сопровождающих их каперов. Два из них были быстроходные военные фрегаты, основным вооружением которых являлись карронады – короткоствольные крупнокалиберные пушки. Такие орудия, бесполезные в дальнем бою, вблизи своими тридцатидвухфунтовыми ядрами могли нанести колоссальный урон даже линейному кораблю и вследствие этого являлись очень опасными противниками. Третий корабль был бригантиной – пожалуй, самым излюбленным типом судна среди пиратской братии. Несмотря на свою относительно слабую пушечную батарею, из-за особенности своего парусного вооружения бригантина была универсальным кораблем и могла потягаться в скорости на любом курсе к ветру. Поэтому основу ее вооружения составляли не пушки, а скорость, маневренность и многочисленная команда – лучший набор для молниеносного абордажа и захвата судов.

В общем, Эмилио Мора был доволен теми силами, с которыми выступил против капитана Белчера. Такая эскадра была очень опасным противником, а пираты – искусными моряками и отлично знали свое дело. Если они не опоздали, то «Консепсион» либо пойдет ко дну, либо будет возвращен Испании.

Выйдя из Сантьяго де Куба, эскадра взяла курс зюйд-зюйд-ост, чтобы, дойдя до острова Ла Гонав и обогнув его с западной стороны, зайти в Порт-о-Пренс со стороны Ямайки и тем самым отрезать возможность любому английскому кораблю улизнуть из гавани, если он направлялся в Порт Роял.

В это время «Артемида», высадив десант в Порт-о-Пренсе и обогнув остров с восточной стороны, уже стояла в гавани Сент Марк, чтобы следующим утром вернуться за капитаном Белчером.

* * *

Они стояли перед шестью свежевырытыми могилами, и по лицу Белчера текли слезы, оставляя чистые дорожки на измазанном сажей лице.

– Вот так все и было, месье капитан, – горестно качал головой управляющий плантацией, который и привел их на кладбище. – Испанцы, эти исчадия ада, они заперли всех в амбаре и предали огню. Я сам видел, как они вели мадмуазель де Кюсси и ее служанку по направлению к зданию. Потом меня и еще нескольких человек начали избивать солдаты, но подоспел месье ван дер Берг с отрядом, и они вступили в бой. Я и мой помощник успели скрыться в лесу, пока шла драка. Она окончилась очень быстро. Моего хозяина убили выстрелом в голову. Я видел это. А когда к его телу кинулась Эсми, госпожа ван дер Берг, то солдаты и ее закололи саблями. Мы не могли более оставаться рядом, иначе нашу пропажу бы обнаружили, поэтому нам пришлось уйти вглубь леса. Мы слышали ужасные крики людей, когда испанцы предали все огню. Когда они ушли, мы вернулись, чтобы похоронить останки. Вот, собственно, и все.

Управляющий протянул Белчеру белую вязаную шаль, которую носила Адель во время их вечерней прогулки.

– Это все, что осталось, месье. Я нашел это недалеко от амбара среди кучи другой одежды, которую солдаты срывали с людей, прежде чем насильно затолкнуть их внутрь.

Белчер взял шаль и, не в силах более сдерживаться, спрятал в ней свое лицо. Какое-то время он сотрясался в беззвучных рыданиях, и Эрин Кейн, стоявший рядом с другом, положив руку на его плечо. Ирландец смотрел на то, что осталось от плантации. На выжженные поля сахарного тростника и на спаленные дома. Потом перевел взгляд на могилы, и в глазах его не было и тени обычного цинизма или презрения. Сейчас они напоминали две острые льдины, колючие своей остротой и холодом. Он сжал плечо друга.

– Клянусь честью, эти собаки дорого заплатят.

Белчер оторвал лицо от шали и некоторое время смотрел на нее мокрыми от слез глазами. Это все, что осталось у него на память о любимой женщине. Его грудь разрывалась от двойственных переживаний. Ангелы с образом Адель де Кюсси грустно улыбались и нежно гладили его больное сердце. Он чувствовал их тепло. Но одновременно с этим где-то в глубине демоны вновь связывали его живот тугим тяжелым узлом, и губы капитана превращались в узкую полоску, а кулаки сжимались до побелевших костяшек.

– Я… убью их всех, – тихо, но четко процедил он, и в голосе его не было ни одной эмоции, словно душа уже покинула его тело и осталась одна лишь оболочка,