Между молотом и наковальней - Михаил Александрович Орлов

дни великий князь обратился к помощи православной церкви как к последнему средству, на которое мог уповать. Давно известно, что, когда человеку слишком тяжело, он прибегает к помощи потусторонних сил, ища в них спасение.

Из Владимира в Москву по приказу митрополита Киприана понесли икону Пресвятой Богоматери византийского письма. По преданию, ее писал сам евангелист Лука на кипарисовой доске от стола, за которым трапезничали Спаситель со своей матерью Марией и праведный Иосиф. В этом образе не имелось ничего случайного, а таился глубокий, сакральный смысл. Шли не торопясь, степенно, как и полагается нести церковную реликвию. Дорога до Москвы заняла одиннадцать дней. По пути часто останавливались для молебнов. Народ из селений, стоящий у обочин дороги, опускался на колени, внимая песнопениям.

Духовенство во главе с митрополитом встретило святыню на Кучковом поле перед Москвой. Толпы людей с детьми и молитвенным плачем пели церковные гимны и не переставая восклицать: «Матерь Божия, спаси нас! Матерь Божия, обереги наш град от нехристей!» Икону внесли в Кремль и торжественно водрузили в Успенский собор.

В тот же день пришло известие, что Темир-Аксак разбил лагерь в верховьях Дона. Слабая искра надежды затеплилась в душах людей. Воины в Коломне принялись молиться даже усерднее, чем иноки в своих обителях, ударяясь лбами о плиты пола. Ох, как хотелось жить! Никто не желал умирать, но если Тимур Гураган дойдет до московских пределов, то придется…

В свою очередь, охваченный тяжелыми думами Железный Хромец размышлял, стоит ли ему гоняться за приспешником Тохтамыша, услаждая демонов мести? Решил, что не стоит, и отпустил семью ханского визиря на все четыре стороны, что было на него не похоже, ибо в гареме Бек-Ярык-оглана томилось немало записных красавиц, прежде принадлежавших знатным родам Востока и Запада. Впрочем, одну из дочерей ханского визиря он отдал на потребу охраны – пусть потешатся. Потом видел ее растерзанный труп подле одной из палаток… Звери, конечно, но зато такие верные.

Простояв пятнадцать дней в рязанских пределах, Тимур Гураган повернул вспять.

Как только в Коломне узнали о том, в ней началось ликование. Люди обнимались, плакали и смеялись от счастья, а уж что творилось в Переяславле-Рязанском, до которого великий эмир чуть-чуть не дошел, и не передать. Все верили и не верили, что остались целы. Казалось, началось второе пришествие и мертвецы встают из могил…

Объяснение ухода Тимура Гурагана лежало на поверхности. Близилась осень, взять большую добычу на Руси он не рассчитывал, достаточно и того, что захватил в Сарае-Берке. Одни золотые кони в полный рост у ханского дворца чего стоили! Кроме того, в Прикавказье и Причерноморье оставалось немало приверженцев Тохтамыша, а кубанские степи контролировали черкесы. Двигаться на север, оставляя в тылу таких противников, глупо.

Уход Железного Хромца с Руси связывали с заступничеством Пресвятой Богородицы. Подобный случай произошел в VII веке, когда Царьград осадили авары[141]: увидев образ Влахернской Божией Матери, с которым священники обходили стены, нехристи бежали.

– По неизреченной Божьей благодати и молитвам Святой Богородицы град наш цел, а антихрист повернул вспять… – радостно сообщал всем юродивый.

День отступления всесильного Темира-Аксака отмечается на Руси доныне как праздник Сретения образа Владимирской Божьей Матери. На месте встречи иконы с москвичами основали монастырь. Тогда же на берегах Босфора греки праздновали отражение очередного приступа османов. На сей раз пронесло, но надолго ли?

21

Смоленск остался без князей и бояр, что не сразу уразумели жители, но тут вернулись скоморохи, отпущенные Витовтом, и поведали об аресте знати. Только тогда, поняв случившееся, некоторые призадумались, а иные даже насторожились, но большинство обрадовалось сему и посчитало, что настала долгожданная воля. Смолянам без начальства было даже вольготней, чем с ним, не слишком-то князья и бояре были им нужны. Живи, как пожелаешь, веселись напропалую… Десятники стражников и их подчиненные, не чувствуя над собой твердой руки, загуляли.

Наслаждаясь теплым бабьим летом и тем, что основные полевые работы завершились, горожане с семьями беззаботно прогуливались по окрестностям Смоленска, не удаляясь далеко от его стен, ибо лихие людишки пошаливали в окрестностях. Никого не пощадили, а ведь свои по крови и вере. Откуда только берутся такие изверги, или их сама сыра земля родит?

К Смоленску, никем не замеченные, без бряцания оружием подступили литовцы, как волчья стая к овчарне. У распахнутых ворот дремали сонные стражники.

Русская безалаберность не в первый и не в последний раз поражала соседей. Это обычно приписывалось беспечности, но причина, вероятно, крылась в безразличии к власть имущим. Уж слишком им надоели княжеские свары, в которых простой человек ничего не смыслил.

Сперва заподозрив засаду или еще какой-нибудь подвох, Витовт поднял правую руку в железной перчатке; это являлось знаком, чтобы все приготовились к нападению. Он проехал с воздетой рукой до соборной площади в центре Смоленска. Сжимая рукояти мечей, но не вынимая их из ножен, литовцы проехали по городу, не встретив сопротивления.

Заняв ключевые башни, в которых никого не оказалось, и княжеские терема, обнесенные дубовыми оградами, литовцы ударили в колокола храма Петра и Павла, созывая народ на сход. Соборная площадь постепенно наполнилась людьми. С высокого крыльца Витовт в красном кафтане и синем колпаке, отороченном собольим мехом, объявил, что с сего дня Смоленск переходит под его руку, то есть великого литовского князя. При этом законы, налоги и подати остаются прежними, то есть ничего не меняется. Назначили и новых наместников: кряжистому князю Ямонту Тулуновичу из рода Довспрунгов и хитроумному, улыбчивому боярину Василию Борейковичу (иначе Борисовичу). Ни возражений, ни восторгов по сему поводу никто не выказал. Затем все целовали крест на верность новому государю.

Всегда больше хочется верить доброму, нежели худому, и смоляне не являлись исключением из общего правила. Все текло своим чередом, так же торговали на базаре, в город завозили товары, а из него вывозили продукцию ремесленников: горшки, оружие и прочее. Ну и слава Богу.

Чтобы показать решимость навести порядок в окрестностях города, наместники Витовта начали борьбу с лихими людьми. Не успевших укрыться посекли без судебной волокиты. Нечего по дорогам шататься без дела. Это многим понравилось, наконец-то кто-то позаботился о народе.

Расположившись на стыке Московского, Рязанского и бывшего Смоленского княжеств, Витовт Кейстутович ожидал дальнейших событий. Пришла весть, что Тимур Гураган оставил верховья Дона и повернул вспять.

Олег Иванович Рязанский с Юрием Святославовичем тут же, желая отомстить за захват Смоленска, перешли западную границу княжества, но вернуть столицу даже не попытались, не имея осадных пороков и понимая, что не готовы