Далайя - Абай Тынибеков

приляг. Утром я дам тебе коня. Твой сотник перед смертью просил передать тебе, чтобы ты нашёл его тело. Где оно лежит, ты знаешь. Я ничем уже не смогла ему помочь и всего лишь исполняю его последнюю волю. Больше, чем я сказала тебе, я ничего не знаю, – Далайя, упреждая лишние вопросы, говорила проникновенно, при этом внимательно рассматривая своего собеседника.

«Кажется, он одного со мной возраста, наверняка, тоже вступил в своё тридцать пятое лето. Он не степняк, больше похож на выходца из южных стран», – подумала она.

Она отрезала небольшой кусочек мяса и с наслаждением закусила его сочным стебельком. Немного помолчав, взглянула на кибитку и спросила:

– Откуда это здесь?

– С погибшим сотником мы были из одного селения, что находится в далёкой Кармании. Его звали Кард. Мы были давно знакомы. Когда-то он уговорил меня повидать мир вместе с ним и ещё с десятком собратьев. Выходит, из всех в живых остался только я один, – печально произнёс он и замолчал, скорбно опустив голову. Но вскоре, горестно вздохнув, продолжил: – Он был старшим среди нас, и наши отцы доверились ему, зная его характер, уважая в нём силу, надёжность и к тому же ловкость во всех делах. Служа разным хозяевам, он вскоре дорос до сотника, но нигде не оставлял нас, всегда проявляя заботу. Под его началом я стал десятником над своими людьми, так было легче и ему, и нам. Эту кибитку, брошенную кем-то, мы нашли ещё весной в небольшом урочище в дневном переходе отсюда. По его велению я тогда же спрятал её здесь, а для чего, знал только он. Наверное, он надеялся, что однажды наживём много добра и, нагрузив её доверху, вернёмся в родную землю.

– Скажи мне, здесь есть проход по ущелью? – меняя грустную тему, поинтересовалась Далайя.

– Нет. Это место самое широкое между рекой и скалами. Дальше вела только звериная тропа, но после обвала и её не стало.

– А на том берегу? – кивнула она.

– Там гиблое место. Скалы везде вплотную подходят к воде, как вот здесь, – он показал рукой на горы за рекой.

– По-твоему, получается так, что здесь тупик? И выход отсюда только один – обратно через ваше селение? – в раздумьях, почти заранее зная его ответ, вновь тихо, но с надеждой, что это не так, спросила она.

– Без кибитки можно перейти реку в одном месте. Даже с лошадьми. Ну а с ней – тупик, – согласился десятник.

«Если я отдам ему коня, то как мне быть со своими людьми? Да ещё груз? – терзалась она от возникших вопросов. – Но я уже пообещала ему, и нужно исполнить сказанное. Что ж, пища у нас есть, вода рядом, буду ждать, пока окрепнут мужчины, а там найдётся выход». Не желая изменять принятого решения и наконец определившись, она успокоилась и принялась за еду.

Десятник, нанизав на веточку кусок мяса, подогрел его на огне и стал с жадностью поглощать.

Испив воды, Далайя прошла к кибитке и заглянула внутрь, затем разгрузила коня, с трудом переложив все мешки в повозку. Туда же она бросила и привезённое оружие.

Напоив поочерёдно лошадей, искупав их и привязав на прежнее место, она вернулась к костру.

* * *

Ближе к вечеру, отдохнув в полудрёме и немного набравшись сил, Далайя, бросив взгляд на спящего воина, подошла к Русе. От её прикосновения он легко пробудился, разлепил густые ресницы и спокойно посмотрел ей в глаза. Такая его способность, однажды уже подмеченная ею, всё так же удивляла её.

Повернувшись к женщине, он стал приподниматься, помогая себе рукой, чтобы удобнее сесть. Было видно, что он сильно ослаб, движения давались ему с большим трудом.

Они долго смотрели друг другу в глаза, ощущая всю боль и тяжесть, что довелось им пережить порознь в эти дни. Но теперь они несмотря ни на что вновь были вместе, а это было самым главным для них, и они были счастливы.

За те дни, которые молодой сак провёл с Русой и в яме, и здесь, он настолько сильно привык к нему, что, даже будучи в полусознательном состоянии, чувствовал каждое его движение, каждый его вдох, словно стал с ним одним целым. Вот и сейчас он тоже пробудился и с явной тревогой раскрыл глаза, но, увидев сидящего спиной к нему Русу, сразу успокоился.

Далайя улыбнулась Русе, нежно коснулась пальцами его лица, встала и направилась за одеждой к реке, украдкой смахнув подступившие слёзы.

Проводив её взглядом, Руса обернулся, посмотрел на лежащего рядом с ним сака, задумчиво кивнул и начал подниматься. Тот, сообразив, что ему не следует отставать, повернулся на другой бок, едва шевеля руками и ногами, и, содрогаясь от участившегося сердцебиения, пошатываясь, тоже встал.

Мгновенно почувствовав слабость, он стал падать, и, если бы не Руса, вовремя подхвативший его заваливающееся тело, он бы рухнул на камни, наверняка ударившись об их острые грани. Немного постояв, опираясь на руку горца, слегка помотав головой, сак вскоре пришёл в себя, поблагодарил Русу взглядом за поддержку и сделал неуверенный шаг.

Собрав подсохшую одежду, Далайя обернулась. От увиденного она замерла, прижав её к груди. В сторону костра, возле которого стоял наёмник, на несгибающихся ногах, подпирая друг друга, медленно продвигались два исхудавших до самой крайности человека. Их косматые головы казались несоразмерно большими. Бока с выпирающими рёбрами изредка вздымались, обозначая слабое дыхание. Они больше напоминали иссохших мертвецов, нежели живых людей.

Весь вечер, до самой глубокой ночи все сидели молча у костра.

Руса и молодой сак, превозмогая боль, едва шевеля губами, ставшими сплошными кровоточащими ранами, откусывали мясо, долго и медленно пережёвывая его и сопровождая каждый глоток большими перерывами на отдых.

* * *

Уложив мужчин, Далайя всю ночь бессонно провела у огня. Десятник, собравшийся их охранять, был отправлен ею отсыпаться. Не смея возражать, он расположился, как все, недалеко от костра.

К утру прохлада стал наполнять дно ущелья, расплываясь по нему и неприятно пробираясь под одежду.

Подбросив хворост в затухающий огонь, Далайя подошла к кибитке и на ощупь из попавшегося под руку мешка достала слиток серебра.

Прихватив и оружие, она вернулась к огню.

* * *

Первые солнечные лучи, осветив верхушки гор, плавно заскользили по ним и стали опускаться вниз, неся с собой столь нужное людям тепло.

– Эй, пора вставать, – услышал десятник женский голос.

Наспех протерев глаза, быстро сообразив, кто его будит, он вскочил на ноги, озираясь по сторонам.

Женщина сидела на прежнем месте. Слегка покрасневшими от бессонницы и едкого дыма