Далайя - Абай Тынибеков

Вскоре бурный поток воды преградил путь, резко повернув вправо, где находилось долгожданное ущелье. В том, что именно о нём говорил умерший сотник, сомнений не было.

Спрыгнув на землю, Далайя снарядила лук. Держа его в правой руке, другой покрепче сжав поводья, осторожно ступая, она направилась вдоль воды, оглядывая ступенчатые выступы скал, которые с обеих сторон подходили каскадами к берегам, оставляя у самой воды довольно широкий проход.

Уловив запах дыма, исходивший откуда-то спереди из-за очередного скального выступа, она, оставив лошадей, подбежала к нему и замерла, прислушиваясь к звукам. Не расслышав людских голосов, выглянула из укрытия. Шагах в десяти от неё, на камне, боком к ней сидел воин, остругивая ножом ветку. Чуть в стороне от него полыхал небольшой костёр, рядом с которым горкой лежал хворост.

У самого подножья отвесной скалы, скрываясь наполовину в её тени, стояла кибитка, самая настоящая сакская кибитка, войлочное покрытие которой зияло множеством дыр, обнажая ребра каркаса, изготовленные из потемневших прутьев.

Возле неё на брошенной на землю затёртой и грязной шкуре спиной друг к другу, с заведёнными назад руками, низко опустив головы, сидели Руса и молодой сак-хаомаварг.

Далайя бесшумно вышла из-за угла, сделала несколько быстрых шагов и остановилась. Стрела была наведена охраннику прямо в голову. Видимо, уловив какое-то движение, воин сразу повернулся в её сторону и растерянно уставился на неё. Утерев выступивший на лице пот и не сводя с неё глаз, он медленно поднялся, уронив на землю свой нож.

Она узнала его. Именно он там, в его селении, при её разговоре с сотником разогнал собравшихся вокруг наёмников.

Недолго постояв и придя в себя, он без лишних движений подобрал нож, медленно подошёл к сидящим пленникам, слегка наклонил сака, перерезал у обоих на руках верёвки и отошёл в сторону, вновь бросив нож на землю.

Всё это время Далайя прицельно вела его, не ослабляя тетивы, и, когда он склонился над её соплеменниками, едва не выпустила в него стрелу, но, на его счастье, вовремя сдержалась.

– Там, у реки, в кустах лежит тело твоего сотника, – она кивнула назад, в сторону селения. – Он умер при мне, сказав об этом месте и о тебе. Ночью в вашем лагере кто-то всех вырезал.

Она опустила лук, не сводя глаз с охранника, немного помолчала, затем спросила его, бросив быстрый взгляд в сторону неподвижно сидящих пленников:

– Что с ними?

– Мы здесь без пищи почти со времени твоего ухода. Я не сильно стягивал узлы. Они, – он кивнул на Русу и сака, – не зная о вашей договорённости, могли погибнуть, пытаясь бежать.

– Где твой конь? – с явным удивлением спросила Далайя, приближаясь к кибитке.

– Те, кто сопроводил нас сюда, видимо, по велению сотника забрали его обратно с собой, – недоумевающе пожав плечами, ответил воин.

«Всё правильно они сделали. Иначе ты уже давно сбежал бы на нём отсюда от такого голода, бросив пленных. Умный твой сотник, не оставил тебе никакого выбора, заставив тебя охранять их… Вот только Руса был бы жив и здоров. Больше мне не нужно ничего», – размышляла она, подойдя к сидящим и повелев стражнику отойти подальше к воде и не двигаться.

Тот всё исполнил в точности, присев на один из камней.

Встав на колени возле Русы, отложив в сторону лук, она бережно подняла его голову и слегка повернула её к себе.

Он был крайне худ и измождён. Кожа на его лице больше напоминала засохшую кору дерева, нежели живой человеческий покров. Растрескавшиеся, опухшие губы были слегка приоткрыты. Видимо, от боли он не мог их сомкнуть. Розоватая слюна паутиной свисала на бороду, в которой она впервые увидела тонкие пряди серебра. Он тихо дышал, изредка сглатывая, напрягая жилистую шею. Сак тоже был жив.

– Ну-ка, перенеси их подальше в тень да уложи по-людски, – вставая, приказала она охраннику, показав подобранным луком на тенистое место у подножья горы, и быстрыми шагами направилась за лошадьми.

Приведя скакунов, она привязала их с другой стороны кибитки, пока не трогая весь груз, а сняв лишь небольшой мешок с едой.

На подстеленных шкурах в прохладе скального выступа лежали двое мужчин. Один из них был для неё дороже всех на свете. Другой же, хоть и не был ей особо знаком, но, разделяя участь первого, был с некоторых пор уже не чужим.

Начав с мозолистых ступней, затем, раздев обоих по пояс, она обтёрла принесённой охранником водой их исхудавшие тела, промыла ссадины и раны, которыми они были сплошь покрыты, и, с его помощью переложив их на свою широкую мягкую накидку, присела у изголовья Русы, уже не в силах отвести от него жалостливого взора.

Дыхание обоих мужчин, надсадное и очень учащённое поначалу, к её радости, стало постепенно выравниваться и успокаиваться, а тела их были уже заметно расслаблены.

Теперь она была уверена, что их забытье перешло в нормальный сон.

* * *

К костру, возле которого тихо сидел наёмник, Далайя вскоре поднесла объёмистый мешок, вынула из него вяленое мясо и подала ему. Тот без излишней поспешности взял его двумя руками, сперва поднёс к лицу, с наслаждением вдохнув аромат, затем вцепился в него крепкими зубами, отрывая большие куски, проглатывая их почти не разжёвывая.

Пошарив рукой в мешке, набитом такой снедью, она вытащила оттуда пучки разной зелени, отщипнула от каждого несколько стебельков и также протянула ему. Он взял их и, вновь принюхавшись к ним, стал понемногу откусывать, чередуя с мясом. Довольно быстро расправившись со всей едой, он мельком взглянул на женщину и как-то нехотя вытер руки о штаны. Она вытащила ещё один кусок мяса и вновь подала ему, но когда он уже намеревался съесть его, она схватила его за руку.

Он в недоумении посмотрел на неё.

– Не торопись. Съешь его чуть позже. Иначе можешь навредить себе, – спокойно, с искренней улыбкой произнесла она.

Воин смутился, повертел в руках кусок и бережно отложил в сторону.

Потянувшись по привычке к поясу, только теперь она вспомнила о своём ноже. Она вытащила его из-за пояса и молча направилась к реке, где, присев у воды, стала отмывать его от крови, засохшей на рукояти и ножнах. Лезвие было чистым.

Завершив начатое, собрала грязную одежду Русы и сака, тщательно простирала её и разложила на горячих прибрежных камнях.

Вернувшись к огню, но прежде наведав спящих, она присела на своё место. Воин спокойно смотрел на неё.

– Ты устал,