1916. Волчий кош - Тимур Нигматуллин

камня хлипкие, – указал он Кривцу на переправу, – я коня поведу. Буй привыкший, ты его только не тяни на себя. След в след за мной иди. Акулина, крепче держись. Ну… пошел!

Конь слушался плохо. То и дело пытался взбрыкнуть, вырваться от Халила. Пришлось потуже притянуть его к себе, намотав поводья на кулак. Буй шагал следом, неся на себе знахарку и Литвина. Главное, чтоб не сбился на мокрых камнях, не заскользил, скидывая с себя людей.

– Не тяни на себя! – закричал Халил Кривцу, заметив, как тот, оступившись, потащил в свою сторону веревку. – Отпусти!

Поздно! Верблюд зашатался под натяжкой, пошел в сторону Кривца и, поскользнувшись на камне, стал заваливаться на бок. Кривец, отпустив веревку, отпрыгнул в сторону и тут же увидел, как горб Буя навис перед ним, сбрасывая с себя Акулину и привязанного Литвина.

– Держи веревку! – заорал Халил и, отпуская поводья, со всей силы ударил коня по крупу. – Эй! На берег!

Перепрыгнув через камни, он ухватился за шею верблюда, пригибая его к воде. Буй заревел, но колени согнул – присел.

– Слезай! – прохрипел Халил. – Двоих не вынесет!

Знахарка, ловко спрыгнув с горба, уперлась руками в Литвина. Кривец изловчился и, в тот момент, когда Халил вытягивал Буя с колен, вытащил торчащий из кармана караванщика револьвер.

– Нашел время! – косо посмотрел на Кривца Халил. – Не двигайся!

– Я, Халилка, супротив тебя ничего не имею, – фельдфебель перехватил в руке револьвер и закрутил им, – но факты. Руки вверх давай! Расследование проводить буду.

– Дурак! – предупредил его караванщик и, отпустив верблюда, поднял руки вверх.

Буй дернулся, Кривец отступил назад и соскользнул с камня, разом уйдя с головой под воду. Вынырнув, он закрутил головой, словно потерял что-то.

– Говорил же, – Халил, будто не замечая Кривца, передал веревку Акулине: – Иди следом за мной. Оружие зря только утопил.

Знахарка схватила веревку и, не глядя на мокрого Кривца, пошла за верблюдом. На берегу одиноко стоял Бура. Коня Иманова нигде не было. Халил забежал на ближайшую сопку, осмотрелся. Конь мог уйти в любую сторону. Где сейчас его искать? По сопкам не набегаешься, да если и заметишь, как догонишь? Бура быстрый, но разве с конем сравнится? Нет, конечно.

– Убег, кровосос! – в сердцах закричал Кривец. – Не усмотрели! Ты, Халилка, его упустил! Он теперь новую ватагу соберет. Ты нарочно выпустил его!

Он дождался, когда караванщик спустится с сопки, и подскочил к нему.

– И без револьвера расследование проведу! – Кривец угрожающе поднял кулаки. – Ты думаешь, никто ничего не ведает? Ты главный смутьян!

– Давай поговорим, – устало произнес Халил, – Еремей Петрович, не дури… Я не хочу драться.

– Поговорим, – согласился Кривец, опуская кулаки. – Акулина, свидетелем будешь! Допрос учиним.

Допрос Кривец решил организовать по науке. Выбрал валуны, стоящие рядом друг с другом. На один усадил Халила, на другой – Акулину. Сам сел по центру, держа в руках незаряженное ружье. Оперся на него руками, стал излагать факты.

– Во-первых. Ты, Халил, сидел в остроге. Так? Я сам тебя арестовал. Острог взорван, ты живой. Так? Золото на твоих верблюдах. Бумаги ты Тропицкому не отдал. Так?

– Про бумаги я ничего не знаю, – ответил Халил, – и в прошлый раз это говорил в управе.

– Хорошо, значитца, – Кривец глянул на Акулину, – про бумаги ты ничего не ведаешь. А золото?

– Золото рабочий из города просил вывезти, – Халил кивнул на Акулину, – ее знакомый, я с ним в остроге сидел.

– Феодос который? – замотал головой Кривец. – Хорошо… поверим. А где же энтот самый Феодос?

– Умер, – ответил караванщик, – казак убил. Тот казак, с которым ты за мной приходил. И Карабека-хаджи он убил. А я казака…

– Вона как! – удивился Кривец. – Дела… А золото?

– Золото в банке взяли. Феодосий не один был…

– Банда?

– Главарь вон лежит, – Халил показал рукой в сторону Литвина, – когда из острога вылез, еще один бомбист рядом оказался. С ним и до банка пошли. Ты, Еремей Петрович, Кубрина знаешь. Так золото это Кубрин из банка вытащил.

– Кто? – ошалело посмотрел на него Кривец. – Ты чего? Чтоб Степан Константинович золото украл?

– Кубрин Анвара подговорил на верблюдах золото вывезти, – не обращая внимания на фельдфебеля, продолжил Халил, – стрельба началась. Бомбист с Анваром убиты. Кубрин пропал. Я золото домой повез, а там уже…

– А дома почему не остался? – неожиданно спросила знахарка. – Почему золото себе не оставил?

– Чтоб Кубрин да такое сделал, – вслух размышлял Кривец, – так он самый богатый в степи. Зачем ему еще? Врешь, Халилка, не мог Степан Константинович такое…

– Не мое золото, – пожал плечами Халил, – от Иманова степняк пришел. Долг у меня перед ним был. Вот и повез к управе. Дальше вы знаете сами.

Все замолчали. Кривец, задумавшись, водил по земле прикладом ружья, морщил лоб.

– Лады, – наконец прервал молчание фельдфебель, – допустим, все так… Допустим! Что и казак тот поубивал в остроге. И что ты выжил. И даже что… пусть и Кубрин – вор. А бумаги? А? Документы где? Акулина, ты чего онемела? Ты ж свидетель. У меня спрашивала, где документы. Его спроси! А ну!

Халил бегло взглянул на знахарку. Та, будто не расслышав вопрос Кривца, молчала.

– Лады, – повторил Кривец, – лады… Значитца, так. Расследование ничего не дало. Иманов убег. Золото у нас. Главный бомбист тоже у нас. Халилка под подозрением. Вертаемся в город и там все выясним…

– Умрет, – караванщик поднялся с валуна, – сначала надо до баксы дойти. Недолго осталось… к вечеру будем.

– Я супротив! – Кривец тоже поднялся с валуна. – В город надо.

– Ну, надо если, то иди, – ответил Халил и крикнул: – Бура! Буй! Айяя!

Верблюды словно ждали приказа. Прекратили жевать, подняли головы, высматривая дорогу. Тропинка с берега вела сразу к пологой сопке, оттуда уже начинался серпантин Шаманских гор.

Караванщик, не оглядываясь на фельдфебеля, зашагал вперед. За ним потянулся Бура.

– На седла не садиться, – крикнул Халил, – дорога узкая. Раненого держите, чтоб не свалился. Айяя!

Акулина с Кривцом зашагали рядом с Буем, придерживая по бокам Литвина.

Дорога, запетляв по сопке, сузилась. Теперь приходилось смотреть по сторонам, чтобы не скатиться с одного из обрывов. Скальные выступы громоздились вдоль горной тропы и, словно ощетинившись, торчали острыми пиками между рядами сосен. Степь окончательно пропала, сменившись на холодные груды каменных пластов.

Юрта баксы стояла в самом конце Шаманских гор. Путь до нее Халил не забыл. Сейчас началось Горло Шайтана. Узкое место, где лучше не зевать, неровен час, шею свернуть можно. Горло Шайтана потому так и прозвано – сколько раз путникам не везло: то конь с обрыва соскользнет, то сосна корнями выскочит со скалы