Дантал - Абай Тынибеков

что теперь случилось в степи, разделённой из-за интриг отдельных вождей на две равные половины, вовлекло всю эту громаду воинов в столкновение между собой, на радость соседствующих южных владык, не на шутку перепуганных растущей мощью саков.

Земля содрогалась от стука копыт десятков тысяч боевых коней. Повсюду стоял неимоверный гул от нарастающего грохота сходящихся войск. С каждым мгновением степь все больше наполнялась разноголосьем вооружённых людей, лошадиным ржанием, лязгом оружия. Такого шума, казалось, вобравшего в себя все звуки мира, не доводилось слышать большинству из готовившихся к битве воинов.

* * *

Шарфу ударил с ходу без какого-либо колебания. Ему не нужно было проводить предварительных стычек малыми силами, дабы изучить врага. Он знал его всегда, как знает каждый хозяин повадки своих домочадцев и питомцев. Это был и его народ. Началось сражение, в которое сразу вступили все массагетские силы с обеих сторон. Выжидать или маневрировать никто не стал. Всадники ещё не сошлись в ближней схватке, но каждый из них на скаку уже наполовину опорожнил колчан.

* * *

Трафардар находился на высоком холме, откуда сквозь тьму летящих стрел едва было видно всё поле битвы. Он внимательно следил за противником и, заметив его усиление на каком-нибудь отдельном участке, тотчас же отдавал команды сигнальщикам, поднимавшим на длинных копьях тот или иной знак, тем самым оповещая военачальников.

* * *

Шарфу, нигде не увидев Турпана и обратив внимание на чёрные повязки на руках его воинов, воспринял эти два обстоятельства по-своему. Он понял, что лазутчику-убийце удалось исполнить его веление и уничтожить ненавистного верховного правителя Турпана, чему и были, как он полагал, свидетельством эти траурные лоскуты на конниках. Ему стало радостно от того, что первый важный шаг в достижении его далеко идущих планов сделан. Степь, по его мнению, вот-вот должна была провозгласить своего нового повелителя, великого воина и вождя Шарфу. Зная численность войск Турпана, уступавшую ему, да к тому же её отнюдь не боевой дух в связи с потерей предводителя, он в душе ликовал и ничуть не сомневался в своей победе.

Выждав недолго на небольшой высотке, он не стал больше терпеть запылавшего в крови азарта войны и, желая скорейшего её славного завершения, ринулся в бой, увлекая за собой всю многочисленную свиту и пять тысяч личной охраны.

* * *

Трафардар видел, как в центр битвы, в гущу дерущихся, клином врезался сам Шарфу, которому удалось разметать встречные силы, глубоко продвинуться вперёд и, прорубив сквозь плотные ряды узкую брешь, выскочить в тыл его войск. Такой прорыв был очень опасным. Даже отсюда, издали, было заметно, как он повлиял на настрой воинов, заметивших своего командующего и с ликованием обрушившихся на противников с новой, удвоенной силой. Ждать дольше не следовало. Трафардар, вытянувшись на скакуне, поднял над головой длинный меч. Почти одновременно с ним два сигнальщика подняли копья с чёрными широкими полосками ткани. Это был знак для затаившихся хаомаваргов.

* * *

Дантал, с нетерпением ожидавший этого сигнала командующего, тут же, выхватив акинак, вылетел со своим десятитысячным отрядом из-за кургана. В этот же миг Драбад повёл свои войска с другой стороны.

Хаомаварги клещами охватили всех сражающихся и вступили в бой, большей частью зайдя в тыл противника.

Трафардар с тремя тысячами воинов ринулся к командующему Шарфу, дабы отсечь его от войск, перекрыть пути к отступлению, не дать ему уйти и постараться взять живым.

* * *

Не понимая, что произошло, но видя, как быстро стали отходить его войска, Шарфу растерянно вертелся на скакуне, злобно выкрикивая угрозы своим военачальникам. Но паника уже охватила его воинов, и они, неся огромные потери, стали спешно отступать, оставляя его с небольшим отрядом телохранителей. К нему стремительно приближался Трафардар. Кольцо вокруг Шарфу замкнулось. Битва, которой он так жаждал, была проиграна. Разрозненные отряды его войск, едва вырвавшись из грозившего им полного окружения, рассыпались по долинам средь холмов и помчались обратно, туда, откуда не так давно выступили в надежде прославиться.

* * *

Дантал, всецело захваченный пылом сражения, ещё долго преследовал ускользающих противников, затем остановил свои войска и повернул их к полю битвы. С трудом отыскав Драбада, он подлетел к нему. Тот, тяжело дыша, сошёл с коня, опустился на траву и растянулся на ней во весь рост. Дантал, утирая пот, также спрыгнул на землю, разминая ноги, прошёлся, стараясь не тревожить старого воина. Солнце клонилось к закату.

* * *

Потери с обеих сторон были очень большими. Пленённых же было не так много. Основным вражеским силам удалось уйти.

Командующий Трафардар, передав охране захваченного Шарфу и его приближённых, среди которых оказались ещё четверо взбунтовавшихся вождей, повелел войскам не преследовать ушедших. Они хотя и были противниками в этой войне, но всё же оставались сородичами, и по этой причине добивать их, как полагалось бы поступить с чужаками, не следовало. Семя бесчестия, однажды посеянное нечестивцем, никогда и ни при каких обстоятельствах не должно порождать плоды позора, и препятствием тому должен быть только благородный жнец. Таков извечный закон жизни.

* * *

До наступления ночи были собраны и уложены на отведённое место тела убитых воинов. Отдельно находились погибшие военачальники. Двое из шести преданных Турпану вождей обрели в этот день покой.

Дантал долго бродил среди многочисленных костров, пока не увидел Габу. Тот заметил его, но, спешившись, молча смотрел на шедших за ним воинов. Лиц не было видно, но то, как Габу ожидал их, сильно встревожило Дантала. Он замер.

Огонь порывисто выхватывал из сгустившихся сумерек отдельные части человеческих фигур. Воины медленно приближались, неся на плечах чьё-то тело. Подойдя вплотную к стоящим, они опустили на землю сложенные крестом копья, на которых поверх щитов лежал человек. Только теперь Дантал разглядел их и узнал Дуару, Саваша и Зубара. Четвёртым был незнакомый ему воин. Габу наклонился и убрал с лица покойного обрывок ткани. Это был Кудас. Дантал, не веря своим глазам, скорбно склонился у его изголовья.

* * *

До полудня следующего дня завершили погребение. К вечеру над захоронениями уже были насыпаны высокие курганы. Войска вернулись в лагерь.

* * *

Верховный правитель царь Турпан, которого постоянно оповещали о ходе сражения, воспринял его исход сдержанно. Он уже знал, какой ценой пришлось заплатить всем племенам за необузданную алчность Шарфу и его сподвижников. Половина их же войск была уничтожена. По их вине двадцать тысяч его воинов полегли на поле битвы. Для массагетов такие потери были очень велики. Погибло четыре