Русская кампания Наполеона: последний акт (декабрь 1812 г. – январь 1813 г.) - Владимир Николаевич Земцов

Из Берлина продолжали идти успокаивающие командование Великой армии вести. В своем послании от 20 января на имя Бертье Сен-Марсан уверял, что отношение прусского правительства, как и прусского короля, к «делу Йорка» продолжает оставаться прежним. Отмечал, что под командованием Бюлова находится от 10 тыс. до 12 тыс. человек, из которых 2 тыс. или 3 тыс. кавалеристы[1231]. Однако тревожная нота в послании Сен-Марсана все же на этот раз прозвучала: французский посланник указал, что в случае занятия неприятелем Варшавы Силезия, куда отправлялся прусский король, не будет прикрыта[1232].

Главный штаб Великой армии продолжал в тот день энергичную работу по переформированию частей, отправке в тылы, согласно намерениям императора, части кадров, в том числе саперов и минеров, принимал решения в ответ на просьбы офицеров и генералов отпустить их из армии по состоянию здоровья…

21 января основное внимание командования Великой армии оказалось сосредоточено на событиях, произошедших в Бромберге и вокруг него накануне – 19 и 20 января[1233]. В своем рапорте императору от 21 января Богарне, ссылаясь на информацию, полученную днем ранее от Даву описал ситуацию так: принц Экмюльский, узнав, что партии неприятеля вступили в Бромберг, отправил туда генерала Э. М. Жерара с 800 пехотинцами и 4 орудиями. Жерар обнаружил в Бромберге генерала Воронцова, который вступил туда утром 18 января с 500–600 пехотинцами и таким же числом казаков. Генерал Жерар, как можно понять из рапорта Богарне, выбил неприятеля из Бромберга и преследовал его не менее двух лье, «до выхода из леса». В течение следующего дня (вероятно, 20 января) Жерар оставался в Юсезе (Usez; возможно, имеется в виду Уйсьце – нем. Usch), откуда должен был утром 21-го «отправиться с принцем Экмюльским»[1234].

O событиях вокруг Бромберга Даву сообщил 21 января Понятовскому Согласно Даву, Жерар энергично атаковал неприятеля и, сражаясь, преследовал его на расстоянии двух лье по дороге в Шветц[1235].

Главный результат событий у Бромберга состоял в том, что теперь французскому командованию стало очевидно: «весь корпус» Воронцова «идет из Шветца на Бромберг», неприятель энергично продвигается по обе стороны Вислы и, возможно, движется и на Плоцк с намерением прервать сообщение между Варшавой и Торном[1236].

Согласно сведениям Главного штаба, неприятель к 21 января был в Кульме (Culm) и Кульмзее[1237] (Culmsee), в Шветце; основные силы Чичагова 17-го находились в Лёбау[1238] (Löbau), а голова его войск прибыла 18-го в Штрасбург[1239]. И все же Богарне продолжал пребывать в состоянии неопределенности в отношении намерений русских. «У меня еще нет мнения о том, что враг предполагает делать»: то ли остановится перед Торном, то ли займет его, пойдет ли далее к Позену «свернет ли влево против австрийцев» и затем вернется на Вислу? Все это должно стать понятным, по словам Богарне, «в течение 4 или 5 дней»[1240].

В ожидании решительных событий («если я хорошо понимаю движение неприятеля… то он может перейти Вислу») Богарне сосредоточился на обеспечении артиллерии снарядами (только 9 орудий, находившихся с гвардией, имели по одному зарядному ящику, и только по одному!), пехоты – патронами, подтягивал к району Позена войска, которых было немного (всего наберется до 10 тыс. человек)[1241].

Второе письмо за тот день 21 января, отправленное Богарне Наполеону, начиналось с информации о начале отвода войск I корпуса Даву из Торна. Даву сообщал вице-король, намерен оставить в Торне 3 тыс. баварцев и 800 французов. Командование ими князь Экмюльский передал баварскому генералу К. Цоллеру (Zoller). При этом Богарне отметил, что ему (вице-королю) хотелось бы вручить командование французскому генералу, однако такой возможности не было, и он согласился на вариант с баварским генералом.

Подсчитывая количество войск, которыми сам Богарне сможет располагать, вице-король Италии отметил, что сейчас у него 1800 человек (три батальона), к которым добавится 12 элитных рот (то есть два батальона), оставленных Мюратом в Данциге. Всего вместе, таким образом, будет 3 тыс. человек при 8 орудиях. К ним следует прибавить 4 тыс. баварцев при 12 орудиях, которые находятся в Гюнлере[1242] (Gunler). Наконец, императорская гвардия насчитывает 3 тыс. человек. Итого к 30 января непосредственно Богарне будет располагать 10 тыс. человек пехоты.

Богарне выразил сожаление, что Наполеон отдал приказ оставить дивизию П. Гренье[1243] в Берлине. Если бы у вице-короля была возможность, он бы разместил войска Гренье в тылу первой линии за Торном и присоединил к ним все те части, которые находятся в тылу войск Шварценберга, чтобы все вместе они обеспечили прочные позиции Австрийского корпуса. Однако в нынешней ситуации Шварценберг опасается движения неприятеля на своем левом фланге. В постскриптуме Богарне констатировал явный недостаток сил, которыми он располагает; по его словам, он надеется только на то, что неприятель остановит свое продвижение на Висле и займется подготовкой к новой кампании[1244].

В третьем послании Наполеону от 21 января Богарне сообщил о просьбе герцога д'Абрантеса (Жюно) получить отпуск для возвращения во Францию. Ходатайствуя об этом перед Наполеоном, Богарне отписал о плохом состоянии здоровья Жюно и что под его командованием осталось совсем немного людей – не более 1200 человек[1245].

В письме к супруге Богарне, как и ранее, написал, что у него много работы и он сильно занят. Вице-король не скрывал, что неприятель может заставить его отступить за Одер, и «тогда вся эта бедная Польша будет оккупирована русскими»[1246].

O большой вероятности того, что придется отступить за Вислу и сдать позиции на ее правом берегу, свидетельствовала и переписка Шварценберга. В послании к Бертье Шварценберг писал, что после всех рекогносцировок стало очевидным: русская армия движется на Вислу. Корпуса Витгенштейна, Ланского, Дохтурова и Милорадовича маневрируют на левом фланге австрийских войск. Войска Сакена и Эссена осуществляют то же движение поэшелонно. Авангард Австрийского корпуса под командованием генерала Фрёлиха, находящийся в Остроленке, уже окружен с одной стороны казаками, которые маскируют продвижение основных русских войск. Если этот маневр примет более решительный характер и если первые эшелоны врага достигнут Плоцка, то Шварценберг должен будет оставить свои кантонир-квартиры и переместиться на левый берег Вислы в пространство между Модлином и Варшавой.

Описывая состояние своего корпуса, Шварценберг не стал скрывать, что войска чрезвычайно устали, что много больных; 7 или 8 батальонов все время должны находиться на аванпостах; большая часть оставшейся