Мария I. Королева печали - Элисон Уэйр

– Ваше высочество, не сомневаюсь, что до этого не дойдет, – попытался успокоить ее посол.

– Но что делает император, чтобы мне помочь?! – воскликнула Мария. – Похоже, он не в курсе тех ужасных дел, что творятся в нашей стране.

– Именно поэтому я и здесь, ваше высочество, ибо он велел передать, что намерен постоять за вас.

От этих слов Мария на секунду потеряла дар речи.

– Его императорское величество – мое единственное утешение. Я безмерно благодарна ему за поддержку и сделаю все возможное, чтобы оправдать его доверие. – Она вынула из кармана читаное-перечитаное письмо на пожелтевшей бумаге. – Он прислал мне это много лет назад, когда я была одинока и нуждалась в утешении. Письмо – моя самая большая драгоценность, и я всегда ношу его с собой.

Она не стала говорить, что носила с собой и послание от Шапюи, который по-прежнему периодически ей писал, хотя и не так часто, как хотелось бы, поскольку все его время занимала работа советником у Карла и учреждение нового колледжа в родной Савойе.

Ван дер Делфт вернул Марии письмо.

– Я передам своему господину, что он в ответе за жизнь и спасение души вашего высочества, – пообещал он.

* * *

Несколько недель Мария мучилась неизвестностью, пока ван дер Делфт наконец не сообщил утешительные новости. Карл велел получить от Сомерсета письменное заверение в том, что, несмотря на новые законы, ей будет дозволено исповедовать старую веру и ни король, ни парламент не станут каким-либо образом, прямо или косвенно, преследовать ее. У Марии сердце подпрыгнуло от радости. Но радость эта была недолгой. Сомерсет категорически отказался, ссылаясь на то, что не в силах отменить закон, принятый парламентом.

Он заявил, что, если сестра короля, наследница престола, будет придерживаться иных взглядов в вопросах религии, это вызовет раскол в обществе, ибо народ любит Ваше Высочество.

Однако еще не все было потеряно. После продолжительных переговоров с послом Сомерсет капитулировал и дал устное обязательство, что, если Мария будет проявлять благоразумие, не афишируя свои убеждения и проводя мессу исключительно в своих покоях, до достижения королем совершеннолетия она вольна в своих действиях. И снова она испытала невероятное облегчение, а сердце ее преисполнилось благодарностью к Карлу и послу, добившемуся компромисса.

Вскоре после этого Мария начала понимать, почему лорд-протектор позволил уговорить себя пойти на попятную. У него было слишком много собственных проблем, чтобы позволить себе отталкивать наследницу престола.

– Он стал крайне непопулярен, – сообщил Марии ее гофмейстер сэр Роберт Рочестер, когда она как-то в мае обсуждала финансовые и иные вопросы со своими должностными лицами. – Люди возмущены тем, что они называют братоубийством. Они называют его убийцей, кровопийцей. Многие открыто говорят, что он позволил отправить родного брата на плаху и даже пальцем не пошевелил, чтобы его спасти. Он негодяй, тут нет никаких сомнений, и при этом слабак.

Марию не удивили ядовитые нотки в голосе сэра Роберта. Он тоже ненавидел новый мир, в котором они теперь жили, и это неудивительно, учитывая, что его брат Джон, священнослужитель, был казнен после того, как поддержал Благодатное паломничество. Хотя при всем при том сэр Роберт никогда не критиковал отца Марии.

Сэр Фрэнсис Энглфилд, собиравший бумаги, одобрительно кивнул:

– Ну да, он слабак. И при дворе поговаривают, что волки уже лязгают зубами. Под волками я имею в виду Уорика и его приспешников.

Мария вспомнила мрачное красивое лицо человека, пригласившего ее на крестины. Вспомнила его холодные глаза и исходившую от него ауру жестокой уверенности. Не хотелось бы иметь такого врага, как он.

– Не удивлюсь, если падение одного брата приведет к свержению другого, – предположил сэр Эдвард Уолдгрейв. – Многие советники возмущены Сомерсетом и его политикой. Он потерял поддержку, поскольку не в состоянии обуздать инфляцию или огораживание общественных земель. И некоторые считают, он зашел слишком далеко в продвижении религиозных реформ.

– Впрочем, готов поклясться, в Совете наверняка найдутся горячие головы, которые считают, что он еще недостаточно далеко зашел, – поморщился сэр Роберт.

– Посол императора сообщил мне о многочисленных возражениях против нового молитвенника и литургии на английском. Говорят, это превращает Рождество в богослужение. И в Уэст-Кантри возникли волнения из-за запрета древних обрядов. Нам остается только молиться, чтобы все изменилось, прежде чем будет нанесен еще больший урон.

Их разговор прервал стук в дверь. Вошедший в комнату гонец вручил Марии письмо. Она узнала печать ван дер Делфта.

– Прошу прощения, милостивые господа, – извинилась она. – Мне нужно это прочитать.

Мария сломала печать и оцепенела. Лорды-советники отказались одобрить данное ей Сомерсетом разрешение исповедовать при закрытых дверях прежнюю религию. Она должна подчиниться, как и все подданные короля. Посол предупредил, что к ней собирается депутация членов Совета, но она должна твердо стоять на своем, хотя и не настраивать их против себя, и по возможности любезно отвергать их требования. Она не должна забывать, что император окажет ей поддержку, и если ее капелланы боятся служить мессу, то при необходимости она может воспользоваться услугами священников ван дер Делфта.

– Джентльмены, полагаю, мне нужно быть готовой дать бой, – мрачно проронила она.

* * *

На Троицу лорд-канцлер сэр Ричард Рич и государственный секретарь сэр Уильям Петре посетили Марию в Кеннингхолле. Она неприязненно уставилась на Рича. Ведь именно он дал ложные показания, отправив сэра Томаса Мора, этого святого человека, на плаху. Однако Рич предоставил слово угрюмому приспособленцу Уильяму Петре, всегда державшему нос по ветру.

– Мадам, – начал Петре, – вы должны принять, что на вас и ваших домочадцев, так же как и на всех остальных, распространяется действие нового акта. Мы прибыли сюда, чтобы дать вам указания по новым обрядам.

Мария, смирив гнев, ответила ему любезной улыбкой:

– Сэр Уильям, боюсь, я не могу согласиться. Я никогда не подчинюсь новому акту и не стану пользоваться Книгой общей молитвы.

Петре грозно сдвинул брови:

– Ваши слуги будут наказаны за нарушение закона.

– Я несу ответственность за своих слуг и не собираюсь манкировать своей обязанностью, – твердо, но вежливо произнесла Мария, гадая про себя, каким образом она сможет их защитить. – А теперь, милорды, не хотите ли перед отъездом отведать прохладительных напитков?

Они не захотели и отбыли, не скрывая своего раздражения. Однако Мария осталась весьма довольна тем, как ловко их спровадила. Теперь все католики королевства будут считать ее, наследницу трона, своей защитницей.

Она предвидела, что Совет не потерпит подобной строптивости, а потому