Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

Установка типи была делом обычным, но для идеальной установки требовалась некоторая сноровка, особенно для этого типи, ведь оно было меньше тех, которые обычно делала Разбирающая Дом. У нее не было старой покрышки, которая сошла бы за лекала, и выкройку пришлось рисовать прямо на земле. Потом надо было правильно разложить весь набор шкур. К решению этой задачи она подошла так же, как и к большинству других проблем. Она тихо обдумывала ее, занимаясь повседневными делами. В тот день, когда предстояло сшить покрышку, она встала пораньше и разложила шкуры до прихода других женщин. Работала быстро, сноровисто, действуя по сложившемуся в голове плану, и работа, как обычно, была выполнена на славу.

— Не хватает только полога от росы вдоль стен, — сказала Знахарка.

— И женщины, чтобы ночью проползала под краем стены, — рассмеялась Олениха, сопровождая слова неприличными жестами.

— Полог мы сейчас сделаем, — сказала Смеющаяся. — А об остальном уж пусть он сам позаботится.

Сова поморщилась. Всю зиму она трудилась, скребя шкуры, для того чтобы ее братец мог поставить собственное типи, уйти от женщин и привести в него свою.

— Он слишком страшный для любой женщины, — проворчала Сова.

— Совсем нет! — встала на его защиту Имя Звезды.

— Уж не ты ли собираешься проникнуть в его жилище, ясноглазая? — Было приятно видеть, что Ищущая Добра еще не разучилась смеяться и дразнить, хоть это и случалось теперь так редко.

— Вы слышали, что племя Старого Филина скоро пустится в путь?

— Всем нам скоро в дорогу. Как мне жаль живущих на краю лагеря! Там же дерьма по колено. Ходить нужно очень осторожно.

— Эта зима была сытая. Должно же это все было выйти.

— Только не у моего типи!

— Кстати о еде… Что сегодня на обед, Смеющаяся? — Олениха умела задать вопрос по существу — Смеющаяся должна была накормить работников и сделать подарок Разбирающей Дом.

— Антилопа.

— Это хорошо. Обожаю антилоп. — Олениха хихикнула и бочком двинулась к типи Смеющейся.

— Да ты вообще любишь поесть, Олениха!

— Верно. Но антилоп я просто обожаю. Особенно молоденьких, — она посмотрела в сторону Дымки, будто мысленно свежуя ее, но Надуа не обратила внимания на ее поддразнивание, а Ищущая Добра предпочла сменить предмет разговора.

— Пахаюка послал в подарок Глубокой Воде шкуру для кровати. Я оставила ее возле люльки Ласки. Ты не принесешь, Надуа?

Надуа бросилась бежать, увязавшаяся за ней Дымка обогнала девочку и скакала перед ней. Они быстро оказались там, где стояла люлька с привязанной к ней дочкой Ищущей Добра — Киансетой, Лаской. Люлька была прислонена к кусту. Рядом лежало сложенное большим квадратом одеяло. На одеяле прекрасным ярким браслетом поблескивал коралловый аспид, медленно скользивший к колыбели. Малышка Ласка зачарованно смотрела на змею.

Надуа замерла и огляделась в поисках оружия. Она стояла совершенно неподвижно, боясь, что криком может напугать змею. А что если она залезет в колыбель и укусит Ласку за губу или за нос? Укус кораллового аспида обычно был смертелен, и уж тем более для двухмесячного ребенка. Но, пока Надуа раздумывала, Дымка принялась за дело с такой скоростью, что за ней было почти невозможно уследить. Встав на дыбы, она опустила острые копытца прямо на голову змеи. Сбросив змею с одеяла в грязь, где она могла с ней разделаться, молодая антилопа снова и снова вставала на дыбы и наносила удары. Только увидев, что раздавленная змея лежит неподвижно, Надуа закричала. Она подскочила к Ласке, по пути ногой отбросив подальше мертвую змею. Собака решила, что с ней хотят поиграть, и бросилась следом. Как раз в тот момент, когда подбежали женщины, она вернулась со змеей в зубах.

Ищущая Добра взяла Ласку на руки и принялась успокаивать дочку, шепча ей что-то на ухо. Но Ласка нуждалась в успокоении меньше остальных. Надуа встала на колени перед Дымкой и обняла ее, потом потерлась носом о ее нос. Дымка лизнула ее в щеку.

— Расскажу об этом Медвежонку. Он говорит, что нельзя дружить с едой. Говорит, друзей потом трудно есть. А я и не собираюсь тебя есть, Дымка!

Надуа и Медвежонок бегали наперегонки с Дымкой и Собакой. Поскольку Дымка могла бежать со скоростью шестьдесят миль в час, победитель был известен заранее, но она все равно любила бегать с людьми, весело прыгая вокруг них. Теперь дети висели вниз головой, уцепившись ногами за нижнюю ветку дуба, и Надуа отмахивалась от Дымки и Собаки, норовивших лизнуть ее в лицо. Смотреть на мир вверх ногами было так весело!

— В племени деда все собирают вещи. Почему бы тебе не поехать с нами, сестра?

Надуа задумалась на секунду, потом перевернулась и села верхом на ветку.

— Я не могу оставить семью, а они не оставят Пахаюку. Да и все мои друзья — среди Ос. А с тобой я все равно буду видеться редко — ты вечно носишься где-то с этой своей стаей луговых собачек, кричишь да делаешь всякие пакости. Часто ты ведешь себя так, будто мы вовсе не знакомы.

— Приходится. Иначе другие мальчишки меня задразнят, ты же знаешь.

— Знаю. Но мне лучше остаться со своими.

— А если в этом году за нами кто-нибудь придет? Солдаты, например?

Джон забрался в развилку дерева и тыкал прутиком в листья, пытаясь их проткнуть.

— Я спрячусь. — Надуа уже обдумывала это.

— А если тебя найдут?

— Сбегу и вернусь. Я сумею. Я училась читать следы, ездить верхом и охотиться. А ты что будешь делать?

— Я буду драться. Я их убью. — Медвежонок вскочил и, стоя в развилке, вонзил нож в твердую кору. — Сниму с них скальпы и съем их печень. Никто не отнимет меня у деда.

— А если Старый Филин отдаст им тебя за выкуп?

— Он этого не сделает.

— Однажды ты можешь его слишком сильно разозлить.

— Это еще придется постараться. Он никогда по-настоящему на меня не злится. Если придут рейнджеры, мы дадим им бой. Сувате, вот и все!

— А как мы узнаем?

— О чем?

— О том, что одного из нас забрали?

Медвежонок сел в развилке дерева и принялся задумчиво покачивать загорелыми ногами.

— Мы можем оставлять друг другу знаки о том, что мы все еще с Народом.

— Какие знаки?

— Придумаем какой-нибудь сигнал. И станем оставлять его каждый раз, когда будем переезжать на новое место. Ты же знаешь — мы время от времени натыкаемся на стоянки друг друга.

— А какой знак мы будем оставлять? Какой знак может сохраняться по несколько месяцев?

Медвежонок с отчаянием