Верхом на ветре - Лючия Сен-Клер Робсон

Ищущая Добра занималась тем же в другой части дерева. Имя Звезды встала на одну ветку и ухватилась руками за другую, которая была над ее головой. Затем она начала подпрыгивать, отчего все дерево задрожало, осыпав Разбирающую Дом и Черную Птицу целым дождем мелких черных плодов насика — техасской хурмы.

— Имя Звезды! Прекрати! Хочешь убить нас с Ищущей Добра?

— Простите, я забыла!

— Хотя бы предупреди нас в следующий раз, ясноглазая, чтобы мы вцепились покрепче, — отозвалась Ищущая Добра из гущи желтеющих листьев.

Среди белых Ищущая Добра с ее короткими густыми волосами сошла бы за ангельского вида юношу. Она все время обрезала волосы чуть ниже ушей и, похоже, в память об Орле больше не собиралась их отращивать. И каждый вечер в сумерках она тихо исчезала, чтобы поплакать о нем.

— Тут хватит и насушить, и на пеммикан!

— Где бы еще найти пеммикан… — тихо, чтобы не услышали девочки, пробормотала Черная Птица, выражая общую тревогу.

Бизонов в этом году было мало, что бы ни делали Пахаюка, Бизонья Моча и Стареющий. Даже Надуа заметила разницу и спросила у Рассвета, куда подевались бизоны.

— В иные годы они просто уходят, — ответил тот. — Мы не знаем куда. Но они всегда возвращаются. В некоторые годы их бывает совсем немного. Этот год будет не слишком изобильным.

Заметив испуг в глазах девочки, Рассвет погладил ее по голове.

— Не бойся, малышка. Мы выживем. Мы всегда выживали.

— Думаешь, хорошая погода еще продержится, пока они высохнут? — Надуа наконец-то дотянулась палкой до плодов и принялась сбивать их на землю.

— Да. Ближайшие два-три дня еще будет ясно.

— Откуда ты знаешь, мама? — С тех пор как первые заморозки придали сладость кислой хурме, небо было переменчиво, и прочитать что-то по облакам было невозможно.

— Мне сказали пауки.

— Пауки?

— Они плетут длинную и тонкую паутину высоко над землей. Погода будет ясная и сухая.

— А на что похожи их паутины, если собирается дождь?

— Ну это же все знают, Надуа! — сказала Имя Звезды. — Тогда они плетут короткую толстую паутину у самой земли.

Надуа разложила по полочкам и эту информацию. Первый год жизни среди Народа пролетел, и он был наполнен новыми знаниями. Эта информация пойдет в копилку сведений о погоде. Дым, стелющийся по земле, вместо того чтобы подниматься к небу, означал приближение дождя. Так же как и муравьи, идущие колонной, а не рассеявшись. И насекомые становились чуть более кусачими незадолго до грозы, хотя это и трудно было заметить — насекомые и так постоянно кусались. Ну и, конечно же, можно было читать по облакам. Список знаний, которые ей предстояло усвоить, можно было продолжать до бесконечности. Иногда ей даже казалось, что она так никогда и не узнает всего.

Спустившись с дерева вместе с Именем Звезды и Ищущей Добра, она принялась собирать упавшие плоды, складывать их на бизоньи шкуры и оттаскивать к лежавшему неподалеку большому плоскому камню. После этого они, не переставая болтать, начали давить собранные плоды в кашицу, наслаждаясь теплом позднего октябрьского солнца. Покончив с этим, отделили семена, слепили из кашицы пирожки и оставили их сушиться, велев Надуа и Имени Звезды быть на страже и длинными ветками отгонять птиц.

Виноград и сливы уже были высушены и насыпаны в мешочки. Потом их будут варить. Но хурма — это совсем другое дело. Она шла на изготовление пеммикана. Большинство команчей в племени Ос предпочитали пеммикан с хурмой. Никто не задавался вопросом, почему, просто так получилось. В других племенах использовали грецкие орехи, сливы, вишни или пеканы. Но Осы при первой же возможности использовали хурму.

Три женщины вернулись к домашнему хозяйству, оставив обеих девочек лежать на спине, разглядывая облака и пытаясь узнать в них очертания известных им предметов. Медленно помахивая из стороны в сторону длинными ветками с султанчиками перьев, они вели разговор.

— Через несколько лет мы сможем участвовать в найвисе. — Имя Звезды была на год старше и на столько же ближе к подростковому возрасту.

— Это когда мальчишки наряжаются и ходят, красуясь, по всей деревне?

— Когда так делают мальчишки, это называется таойовисе. Найвисе — это когда так делаем мы. Помнишь, девочки постарше так делали в прошлом году после осенней охоты?

Теперь Надуа вспомнила. Раз уж Имя Звезды об этом заговорила, то вспомнила она и о том, что в этом году ничего подобного не было. Видимо, результаты охоты оказались для всех слишком обескураживающими, чтобы красоваться и праздновать. Но в прошлом году это было весело.

Неженатые юноши и незамужние девушки постарше готовились к событию целыми днями. Они до блеска чистили своих коней, умасливали кожу и волосы, пока те не начинали сиять. Украсив седла и уздечки и надев лучшую одежду, они гарцевали верхом по деревне. За ними толпами ходили взрослые и дети помладше, громко восхищаясь их красотой и говоря о том, как гордится ими Народ. Надуа трепетала при виде этих молодых и полных сил людей — будущего их племени. Она вспомнила посетившую ее мысль о том, что ее лошадь, Ветер, красивее и лучше обучена, чем любой из этих скакунов. И мечтала о том дне, когда пронесется верхом на Ветре по улицам и сможет показать всем, чему научил ее Странник. И он сам, конечно же, будет там — высокий, изящный и гордый.

Едва она успела предаться своим любимым мечтам, как почувствовала, что под ней слегка дрогнула земля. Она вскочила одновременно с Именем Звезды. «Хорошо, — подумала она. — В этот раз я почуяла одновременно с ней». Они вместе принялись выглядывать источник беспокойства. Из кустов позади них выехал одинокий всадник, и им понадобилось несколько секунд, чтобы узнать его.

— Глубокая Вода! — прокричали они разом и бросились к нему.

— Ты один? Где остальные? — Надуа еле набралась храбрости спросить.

— Умерли. — Он едва взглянул на них, но дальше к деревне двинулся шагом.

Его конь устал и был покрыт пылью, как и всадник. С ними не было ни другой лошади, ни даже вьючного животного.

На крупе коня был привязан небольшой тюк, поверх него — скатанная бизонья шкура и оружие. Других вещей при Глубокой Воде не было. Когда он проезжал мимо них, девочки поняли, почему не сразу узнали его. Все его лицо было испещрено шрамами и напоминало землю, вытоптанную целым табуном лошадей.

Девочки побросали ветки и последовали за ним, громко оплакивая Сову, Дающего Имена, Смеющуюся и Краснеющую. Добравшись до края лагеря, Глубокая Вода снял бизонью шкуру, обмотанную вокруг талии, и покрыл ею голову и плечи в знак