Дорога радости и слез - Донна Эверхарт

оплела ими Клейтона, который все двигался, двигался, двигался. Все это происходило в полнейшем молчании – разве что Клейтон порой кидал слово-другое. Я могла поклясться, что в какой-то момент он произнес: «Я тебя люблю». Я попыталась внушить себе, что это никакая не любовь, что я отродясь не видела ничего омерзительней. Чем они были лучше двух животных? У меня свело судорогой горло. Как Клейтон мог так поступить? Я чувствовала себя отверженной и обманутой, а главное – набитой дурой. Меня охватила ревность, которая полностью поглотила мой разум, и была она кристально чистой, как слеза.

Глава 24

Теперь Клейтон вечно крутился рядом. Он появлялся по любому поводу. Всякий раз во мне теплилась робкая надежда, что он снова обратит на меня внимание, а его страсть к Лейси растает, словно облако в жаркий день. Всякий раз, заявившись к нам, Клейтон сперва разговаривал с папой, который рассказывал то о наших угодьях дома, то об урожае, то рассуждал о цирке… Теперь папа вел себя с Клейтоном дружелюбно, отчего я еще сильнее злилась и чувствовала себя еще несчастней.

Через несколько дней после той злосчастной ночи Клейтон в очередной раз появился у наших палаток. На этот раз у него хватило наглости обратиться ко мне.

– Привет, Уоллис Энн, что-то давно не виделись. Ты где была?

– Тут.

– Да ладно тебе, ты же понимаешь, что я имею в виду. Ты больше не ходишь на мои выступления. И вообще особо со мной не общаешься.

Я ему ответила ровно так, как говорила в последнее время маме:

– Я просто устаю.

Судя по лицу Клейтона, он остался разочарован моим ответом, но я в тот момент пребывала в таком состоянии, что мне было совершенно наплевать. Да, само собой, я была измотана до предела из-за того, что всякий раз, когда Лейси уходила ночью из палатки, я неизменно отправлялась за ней.

Я ничего не могла с собой поделать. Сестра в обществе Клейтона чудесным образом преображалась, становясь совершенно другим человеком. Наверняка секрет крылся в их тайной связи, тайна которой была известна лишь мне, отчего я еще сильней ощущала себя преступницей, без спросу явившейся туда, куда ее никто не звал. Во мне зрело дурное предчувствие. Знаете, в некоторых церквях нам встречались заклинатели змей, и всякий раз у меня возникало ощущение, что рано или поздно эти змеи кого-нибудь укусят. Это лишь вопрос времени – только и всего. Когда я поделилась своими ощущениями с родителями, мне сказали, что я просто слаба в своей вере, но это ничуть мне не помогло.

– В последнее время ты ведешь себя странно, – промолвил Клейтон. – Я тебя чем-то обидел?

– Можно и так сказать.

– Ну так скажи. В чем дело? Чего молчишь? Так нельзя.

– Нельзя? Сам должен обо всем догадаться!

Он странно на меня посмотрел. А вдруг он что-то заподозрит? Я поспешно удалилась, сказав, что мне нужно помогать маме. Думаю, он понял, что сейчас из меня так себе собеседница. Я была мрачнее грозовой тучи.

Лейси сидела на раскладном стульчике и порой принималась наигрывать на скрипке то один, то другой мотивчик. Клейтон заговорил с папой, ну а я принялась наблюдать за ним с Лейси. Не было ни малейшего намека на то, что прошлой ночью они занимались чем-то предосудительным – за исключением одной мелкой детали.

Прежде чем уйти, Клейтон украдкой кинул на Лейси быстрый взгляд. Этот взгляд был столь мимолетным, что в иных обстоятельствах, не знай я, что между ними уже произошло, я бы не придала ему никакого значения. Из-за этого брошенного тайком взгляда весь остаток вечера я не находила себе места от негодования.

Именно это чувство негодования и вынуждало меня следить за ними. При этом мне становилось все тяжелее наблюдать за Лейси и Клейтоном, потому что я все чаще воображала себя на месте сестры. Я представляла, что он именно меня осыпает поцелуями, с меня стягивает платье, меня ласкает, касаясь влажного сокровенного, а я дарю ему то, что дарит сестра. Меня уже не волновало, осознает ли Лейси то, что делает, или нет. Я все чаще задавалась вопросом: а что будет, если обо всем узнает папа? Что случится, если он выяснит, что Лейси тайком бегает в лес, где позволяет себя раздеть, а порой даже активно помогает Клейтону стянуть с себя одежду. Я всегда считала, что Лейси воспринимает окружающий мир совершенно иначе, чем обычные люди. И тут вдруг выяснилось, что она в этом смысле абсолютно ничем не отличается от нас. Она на уровне интуиции, природным чутьем поняла, что связывает мужчину и женщину.

Я все думала и думала о том, свидетельницей чего я стала. Откуда Лейси узнала, что нужно делать? Может, это снизошло на нее неким чудесным образом, так же как и способность играть на любых музыкальных инструментах? Может, за ее действиями скрывался лишь инстинкт? Ведь детеныши некоторых животных сразу же, от рождения обладают определенными навыками, которым их никто не обучал. А может, она полностью подчинилась воле Клейтона и повторяла за ним – как когда-то повторяла определенные действия за мной. Мысли о Клейтоне и Лейси доставляли мне невыносимые страдания, и при этом я никак не могла взять себя в руки. Я словно в исступлении раз за разом била себе молотком по пальцам – терзаясь и мучаясь.

А что, если спросить обо всем у Лейси напрямую? Что, если просто рассказать, что творится у меня на душе? Способна ли она понять, что натворила? Уверенности в этом у меня не было, и от этого мне становилось еще хуже. Несмотря на все мое ужасное состояние, я понимала, что мои попытки достучаться до сестры будут не более осмысленны, чем действия мотылька, прилетевшего на свет и безрезультатно бьющегося в оконное стекло. Какой смысл с ней разговаривать? Она все равно не сможет ответить ни на один из моих вопросов.

* * *

Наступил День благодарения. Я все так же пребывала в подавленном, мрачном настроении. Я словно спустилась в огромную окутанную тьмой яму – столь глубокую, что теперь уже не знала, как из нее выбраться.

Праздники всегда вызывали у меня чувство радости. Сейчас же мне хотелось уехать, даже если бы отъезд и означал возвращение к дяде Харди. Лучше уж сносить его мерзкий нрав, чем притворяться дальше, что все в порядке. Я вела себя тише воды ниже травы. Я бралась за любую работу.

Переделав все дела, я направилась к Трикси, помочь ей с лошадьми. Еще издалека я