Далайя - Абай Тынибеков

глупа и суетна. Зрелость придирчива и избирательна. Лишь только старость неподвижна и громогласна, – Далайя расслышала сквозь думы суждения вождя Дахара и вновь поразилась его мудрости.

Взглянув на него, она наконец поняла, кого он ей напоминал всё это время: он был похож на водопад.

* * *

Ведя своего коня рядом с Далайей, Турпан охотно поведал ей обо всём творящемся в родной степи.

Главные перемены, как и предполагала она, произошли сразу после смерти царицы. При весьма странных и до сих пор неизвестных обстоятельствах один за другим покинули мир вожди трёх наиболее враждебных ей племён.

Трагические изменения, однако, на этом не прекратились. Через короткий промежуток времени после случившегося к праотцам поочерёдно отправились и вожди ещё семи племён, но уже тех, что всегда поддерживали при жизни царицу.

Степь вновь содрогнулась от страшных событий.

Двое оставшихся вождей сразу после обряда похорон правительницы увели свои племена под власть тиграхаудов.

По заведённому ещё при самой царице обычаю, народ каждого из этих племён избрал себе нового вождя.

Вот так он, Турпан, старший из троих сыновей погибшего тысячника, нежданно-негаданно стал сначала вождём в своём племени, а чуть позже и военным вождём всего союза племён, выше которого находился лишь царь.

Постоянные раздоры, повсеместно охватившие степняков, вконец разорили и без того ослабшую и обнищавшую страну.

Со слов Турпана, оставался только один выход: идти в поход и в случае везения вернуться с добычей, ну а если такому не суждено было свершиться, то массагетов ожидал голод, так как прокормить народ уже было нечем.

Печален был рассказ военного вождя.

В степи не стало той силы, что могла объединить людей и, главное, должным образом управлять ими. Оскудела сакская земля. Беззащитной сиротой осталась она на виду у всех.

«Лишь ленивый не пойдёт на неё войной. Да вот только брать там уже нечего, и оттого пока ещё живы почти разрозненные массагеты», – думала Далайя.

Всё было гораздо хуже, чем предполагала она. Сейчас, выслушав Турпана, она с горечью осознавала, что лучшим решением в такой ситуации был бы захват власти в степи сильным вождём, пусть и жестоким.

«Страшнее всего для целого народа быть немощным и обездоленным. Такой народ, просуществовав с десяток лет, уже не сможет дать начало хотя бы одному достойному потомку, и даже если такое произойдёт и он вдруг народится, то лишь для того, чтобы проклясть свою горькую судьбу», – тяжкие мысли одолевали Далайю.

* * *

Близился к своему завершению очередной, седьмой день пути. С наступлением следующего полудня дозорные отряды ожидали всех воинов на том месте, откуда пути хаомаваргов и массагетов должны были разойтись.

Первые, не дойдя до вод Окса всего одного дня пути, уходили оттуда влево, огибая по правую руку земли Хорезма. Вторые же продолжали идти прямо и, преодолев обмелевшую реку, вступали в свои степи.

Для тех и других заканчивался этот славный поход, ставший в самый решающий момент единым.

* * *

Расставание не было долгим. Отведя в обе стороны все обозы, заранее разделённые надвое, войска массагетов были выстроены вождём для почётного прощания с отважным воинством хаомаваргов.

Дахар с племянником Патшой и тремя тысячниками находился перед своими сотнями напротив армии союзников. Они вглядывались в ряды массагетов, придерживая своих гарцующих скакунов.

Далайя и Турпан, выступив вперёд, в их сторону, остановились.

Все замерли.

– Великий вождь Дахар, вместе мы преодолели не столь долгий путь, но весь народ массагетов будет помнить всегда свершённое тобой и твоими доблестными воинами, – в полной тишине начал Турпан. – От этого места до памятного ущелья мы дошли за пять дней, обратно же вернулись двумя днями позже. Нас сдерживали многочисленные обозы с богатым трофеем и табуны лошадей, которыми мы завладели вместе с тобой и благодаря тебе. Половина всего этого добра по праву принадлежит тебе и твоим храбрым воинам. Благодарю тебя. Да продлятся твои дни!

С последними словами вождь Турпан склонил голову, прижав к груди правую руку, давая понять, что он сказал всё.

Далайя тронула коня и шагом двинулась в сторону Дахара. Тот немедля направился к ней навстречу. На середине они остановились, очень внимательно всматриваясь друг в друга.

– Последний поход должен быть достойным и памятным. Старость же бывает неподвижной и громогласной, – она улыбнулась, повторяя ему его же давние слова. – Но то ведь старость. Да к тому же она далека, – искорки озорства светились в её глазах, но они не заслоняли великого почтения к нему. – Бережливость твоих движений от быстрых мыслей. Твои поступки величавы точностью. Ты прав, молчанием мудрость никогда и никому не передать. Прощай, светлейший Дахар!

– Прощай, Далайя!

* * *

Вождь Дахар пока не мог знать того, что по прибытию в родные земли он по праву будет провозглашён царём своего народа.

Глава пятая

От направленных вперёд гонцов степь уже знала об удачном походе своей армии. Знала она и о появлении Далайи. Если от первого известия во всех кочевьях ликовали, то второе своей неожиданностью настораживало некоторых людей, давно уверовавших в её погибель. Новые вожди племён, в основной массе выходцы из семей прославленных воинов и полководцев, знавшие и хорошо помнившие её как знатную, но нечванливую женщину, искусную воительницу, всегда готовую прийти на помощь при обращении к ней, восприняли её появление хотя и несколько сдержанно, но с добрым отношением в сердцах.

В поселении на берегу Яксарта, где прежде располагался стан царицы, в установленном на почётном месте шатре Турпан разместил Далайю, для всяких нужд закрепив за ней несколько семей простолюдинов и выделив ей для охраны целую сотню воинов.

Поминки по погибшим вождям и воинам, устроенные на второй день, длились три дня.

Дошёл черёд и для дележа захваченного в походе добра.

Вождь Турпан уже назначил срок для проведения большого совета, в который обязательно входили вожди, старейшины, тысячники и сотники, равно представлявшие все десять оставшихся племён.

На совет была приглашена и Далайя.

В указанный день все они расположились перед главным шатром под открытым небом.

Турпан попросил Далайю занять место по правую руку возле себя, что всегда означало только одно – восседавший там на совете являлся вторым лицом в степи.

По левую руку от него находился старец, совершенно незнакомый ей, лицо которого было изуродовано большим багровым шрамом.

Прежде чем огласить перечень всего, что было добыто ими в походе, Турпан подробно сообщил присутствующим о каждом его дне и, главное, о действиях Далайи, её спутников и воинов хаомаваргов во главе с вождём Дахаром.