Далайя - Абай Тынибеков

сколько тебе нужно, но всё остальное оставь. Наверное, ты прав, не стоит доверять никому. Я уберу всё это подальше от дурных глаз, – с этими словами он встал и покинул шатёр, больше не сказав ни слова.

На следующее утро, не увидев нигде Фардаса, Ремиз оставил своих воинов для проведения обычных занятий с детьми и направился к его шатру. Войдя внуть, он не обнаружил там старшего, а когда уже собирался покинуть его, заметил, что кошма на полу у дальней стены откинута. Подойдя туда, он увидел, что обложенная камнем небольшая яма, где хранились все драгоценности Далайи, пуста. Не веря своим глазам, он присел возле неё и, опершись о лежащую рядом крышку, пошарил рукой по прохладному днищу. Сомнений не было, Фардас ушёл, забрав с собой всё.

Старший дозорного отряда пояснил Ремизу, что незадолго до рассвета Фардас якобы по велению Далайи отправился к ней, ведя на поводу двух лошадей с грузом. Не теряя времени, молодой десятник помчался за ним в указанном направлении. Свежие следы на чистом, ровном снегу вели его прямо в сторону Окса. К полудню он уже различал вдали на искрящемся снежном покрове несколько тёмных точек.

Это был Фардас. Конь, слегка подуставший от бешеной скачки, выпуская клубы пара из широких ноздрей, потихоньку достигал уходящего. Расстояние между ними сокращалось. Выпущенная стрела просвистела прямо над головой карманийца. Тот остановился, развернул коня и достал свой лук. Ремиз на полном скаку выхватил свой меч, вовремя отстранился от пущенной Фардасом стрелы и подлетел к нему вплотную.

Начался бой. Искусный и опытный наёмник с лёгкостью отбивал удары молодого воина, нанося ему при этом всё больше ран, от которых тот уже весь был в крови. В какой-то миг Ремиз изловчился и точным выпадом попал остриём меча в левое плечо Фардаса. От неожиданности и силы нанесённого удара тот полетел с коня, грузно ударившись оземь, разметав под собой снег.

Ремиз тут же, не дожидаясь пока он поднимется, вскочив ногами на седло, спрыгнул с высоты прямо ему на грудь. В самый последний момент карманиец слегка подался в сторону, и меч сака с силой, зазвенев, вонзился в ледяной покров, лишь коснувшись шеи лежащего. В это мгновение острый клинок наёмника мягко вошёл в левый бок нападавшего. Тот судорожно вздрогнул, напрягся, вытянулся и запрокинул голову. Бессильно отпустив рукоять меча, скользя пока ещё сжатой кистью по его острому полотну, разрезая пальцы и ладонь, застонав, он вдруг обмяк и неподвижно уткнулся лицом в снег.

С трудом столкнув тело с себя, Фардас поднялся на колени, придерживая раненую руку и тяжело дыша, и уставился на бездыханного юношу. Потом оглянулся по сторонам. Они были одни. Ярко-красная кровь, своим жаром подтапливая снег, парясь, вытекала из страшной раны в боку Ремиза. Слегка пошатываясь, Фардас подошёл к своему коню и, вцепившись здоровой рукой ему в гриву, взобрался в седло. Затем, от боли крепко стиснув зубы, он низко склонился, с огромным усилием подцепил поводья других лошадей и, не задерживаясь в этом месте, направился дальше, оставляя за собой самый последний рубеж сакской земли.

* * *

Заледеневшие останки десятника Ремиза были обнаружены сменным дозорным отрядом только на второй день.

В селении Далайи наступило безвластие.

Вскоре худая весть о случившемся дошла и до верховного правителя Турпана, разбившего зимовье невдалеке отсюда, на своём прежнем месте. Срочно лично прибыв туда и разобравшись в произошедших событиях, насколько это было возможно, царь назначил временного старшину и в недоумении вернулся к себе.

* * *

С приходом весны открываются многие дороги. Земля становится всё более оживлённой, налаживается прерванная на зиму связь между дальними странами. Всё чаще на пустынных дорогах появляются спешащие всадники-гонцы, часть из которых так и не доставляет вестей ожидающим.

Но так или иначе, а известия о самых главных событиях и наиболее важных переменах, происходящих в мире, довольно быстро становятся достоянием даже наиболее отдалённых уголков земли, где обитают, казалось бы, дикие народы. Вот и до степи всё чаще стали доходить сведения об усилении персов на западе, об их постоянных военных действиях на побережье Эгейского моря против греческих городов-государств.

На ведение успешных войн всегда требовались огромные затраты, и, следовательно, для их покрытия возрастали потребности в дополнительных средствах. Велением царя Дария I были значительно повышены размеры налогов в сатрапиях. Именно поэтому здесь, на северо-востоке персидской державы, где с кочевниками-саками соседствовали её провинциальные области Хорезм и Согдиана, стали всё чаще поговаривать о скорой войне со степняками, столь неугодными сатрапам этих земель по причине их быстрого усиления и постоянной угрозы со стороны северных границ.

* * *

В начале лета Далайя высказала Русе своё желание немедля выступить в родные степи. Причиной тому, как она объяснила, послужила внезапно возникшая тревога за детей царицы и оставленных вдали сородичей, постоянно в последние дни являвшихся к ней в кошмарных снах.

Их маленькому сынишке уже исполнилось полгода, и он всё больше находился под опекой Зелы и Мире, этих удивительно заботливых мамаш.

Руса понимал её и полностью разделял её мнение о том, что почти год их отсутствия в степи очень большой срок и что за этот период времени могло произойти всякое в жизни её вольного селения, оставленного под присмотром иноземца. Почти не задумываясь, он согласился с ней.

Бурчэ внимательно слушал и запоминал все наказы Русы по уходу за двумя небольшими полями с высаженными на них ещё по весне семенами ячменя и пшеницы и изредка задавал ему вопросы. Отныне он невольно оставался единственным знатоком-земледельцем в крепости.

На следующее утро после принятия решения Далайя и Руса, взяв с собой десять воинов, попрощавшись со всеми, вновь выступили в дальний путь.

* * *

Правитель Согдианы сатрап Хадыш, получивший высочайшее царское веление об увеличении размера налогов, немедля направил гонца в Кяту, к правителю Хорезма Ардаве.

В своём послании он просил досточтимого соседа о встрече, дабы совместно обсудить сложившееся положение в их областях и определиться в дальнейших планах относительно беспокойных кочевников.

С рассветом самый быстрый вестовой, имея двойной заклад лошадей, уже покинул главный город Согдианы Мараканд, спеша как можно скорее пройти опасный промежуток между двумя союзными землями, опасаясь коварных сакских отрядов и стремясь в строго определённый для него срок прибыть в центр Хорезма.

* * *

Далайя и Руса по пути навестили могилу Дантала, ставшую для них святым местом, где она поделилась с духом воина известием о своём материнском счастье и исполнении обещания о наречении