Далайя - Абай Тынибеков

было огромным, чёрным и лохматым, с очень толстыми лапами и большими когтями. Его рык был утробным и зловещим. Несмотря на диковинные размеры, он был очень подвижен. Странно выгнув дугой спину, кружась на одном месте, он с кем-то возился, подминая его под себя. При каждом движении тела шерсть на нём волнисто перекатывалась. Это был медведь.

Только теперь рыжий расслышал и другой звук, такой тихий и редкий, что поначалу он не мог понять, откуда тот исходит. Глубже втянув воздух, он прежде уловил волчий запах и лишь затем сумел рассмотреть волка под этим могучим зверем. Волк не поддавался медведю, всё время выскальзывая из-под него, изредка скуля и кусаясь. Не выдержав, пёс бросился на медведя, со всего разбега ударившись грудью о его бок. Занятый борьбой и не ожидавший нападения, тот, не устояв, опрокинулся на другой бок, пытаясь тут же встать на лапы.

Освободившийся волк, отскочив чуть в сторону, развернулся и замер, тяжело дыша, оскалив пасть. Рыжий не нападал, ощущая мощь грозного животного. Им было сделано главное. Более слабый участник схватки был спасён. Теперь для пса угроза исходила сразу от двух хищников. Он стоял, озираясь на них.

Медведь, подняв мохнатую голову, вытянув верхнюю губу и обнюхав воздух, грузно развернувшись, первым покинул их, вразвалочку удаляясь в глубь леса. Затем и волк успокоился и, поглядывая на собаку, прижав плотнее хвост, исчез в зарослях кустарника.

Рыжий остался один. Недолго постояв на этом месте, встряхнувшись, будто после купания, ощущая игривое настроение, он помчался обратно, выскакивая из тени под тёплые лучи яркого солнца.

* * *

Оставалось два дня до назначенного Ардавой срока его выступления в Согдиану для встречи с сатрапом Хадышем. Вождь Сантай, по указанию царя Турпана, после обильных жертвоприношений подвёл свои тридцать тысяч саков к обмелевшему Оксу и, выслав далеко вперёд дозоры, разбил на подступах к реке три лёгких лагеря, скрытых от обозрения с другого берега.

По сто сотен всадников он разместил по бокам от себя, на небольшом расстоянии, прямо напротив бродов в воде. Это место, как предполагал он, было наиболее вероятным для перехода хорезмийских войск. Выше по течению начинались пески, за которыми поднимались горы.

Вторая половина войск под руководством самого Турпана шла на соединение с тридцатипятитысячной армией племён тиграхаудов, ведомой навстречу их царём Нургалом.

Ставку объединённых сил властители решили разместить невдалеке от расположения Сантая, в полудневном переходе от него.

По-прежнему для обоих царей оставалась неизвестной численность войск, сопровождавших сатрапа Хорезма. Непредсказуемым для них было и поведение его союзника, правителя Согдианы, потерявшего и второго своего гонца, так удачно перехваченного саками по велению предусмотрительной Далайи. В отличие от первого, он, молчаливо вытерпев все пытки, был казнён.

Для степи наступили тревожные и оттого тягостные дни ожидания.

* * *

– Мой повелитель, на рассвете передовые части массагетов тридцатью тысячами подступили к переправам на Оксе. Остальные объединились с таким же по численности войском тиграхаудов и находятся наготове, – низко склонив голову, произнёс могучий военачальник.

Ардава стоял у окна спиной к нему. Казалось, он не слушал доклад начальника личной гвардии, а что-то внимательно рассматривал в саду.

– Почти сто тысяч воинов, – тихо, но как всегда раскатисто произнёс он. Помолчав некоторое время, он продолжил, повернувшись к своему любимчику: – Эти дикари плодятся как мыши. Ещё не так давно они были на грани вымирания и вот опять угрожают нам.

– Да, светлейший, – с сожалением согласился полководец. – Не нужно было пропускать их из похода в Бактрию, – осторожно взглянув на Ардаву, добавил он.

– Ты опять о своём, – с лёгкой укоризной парировал тот. – Может быть, мне следовало встать на их пути туда? Всем известно, что саки не нарушали моих границ. В такое неспокойное время за моё самоуправство Дарий вмиг бы нашёл мне замену. Вон сколько желающих спят и видят себя на моём месте. Этот выскочка Артак мог попросить о помощи. Нет, захотел единоличной славы, и что в итоге? Посрамлённо обрёл вечный покой. Отбей я тогда у Турпана награбленное в Бактрии, того и гляди, в лучшем случае обвинили бы меня во всём случившемся там, и даже его союзником. В худшем же – в самовольном начале войны со степью. Нет, уж лучше так, как есть, нежели прослыть собратом глупца или, того хуже, распоясавшимся сатрапом. Мне не было никаких указаний от царя, а этому мертвецу были. Выходит, и упрекнуть меня не в чем.

Где-то высоко под куполом вскоре затихло эхо от последних слов Ардавы.

Воцарилась тишина.

– Прости, светлейший. Твоей прозорливости поистине нет пределов, – полководец склонил голову.

– Любое решение требует очень многих усилий. Истина не зиждется на догадках и предположениях, для неё нужны опыт и обширные познания. Тебе, мой любезный друг Гурам, я доверяю так много лет, что могу без утайки объяснить причину провала этого мнимого гонца из Согдианы, – успокаиваясь, уже более миролюбивым тоном произнёс Ардава, приглашая своего собеседника присесть на тахту. – Тем более настоящего гонца уже нет в живых. Правитель Хадыш долго не мог найти подходящего для этих целей воина, и всё-таки однажды к нему доставили такого. У него были разного цвета глаза. Один – чёрный, как ночь, другой – синий, как небо. Об этом по обоюдному нашему решению знали только лишь он и я. Много различных уловок существует при подобных важных поручениях, вот и эта пригодилась. – Поднявшись, он прошёлся в раздумьях, повернулся к военачальнику и завершил: – Главное – с выгодой использовать то, чего мы достигли.

Теперь он задумался всерьёз, стоя посреди великолепного зала.

– Позволь сказать, светлейший, – могучий Гурам поднялся с места. Увидев одобрительный кивок, он начал: – Через два дня они ожидают твоего появления. Нам известно о том, что у них на переправе тридцать тысяч воинов. Думаю, эти войска стянуты туда с целью захватить тебя с гвардией. Остальное воинство они собрали на случай большего числом твоего сопровождения, и при виде всех десяти тысяч они не станут их выдвигать к реке. Тебе же не следует быть там. Позволь, я возглавлю гвардию и отступлю с ней при первой же атаке саков, заманив их к нашей коннице и лучникам. Покончив с этой их частью, ты сможешь сам атаковать их основной лагерь.

– Не думаю, что они поступят в точности с твоим планом, но западня будет, – внимательно выслушав старого вояку, желая как можно мягче поправить его предложение, возразил сатрап. – Ты храбрый и преданный воин. Я не хотел бы подвергать тебя излишней опасности в первой стычке с дикарями. Ты мне нужен для решающего сражения. Наверняка,