Тиран Рима - Саймон Скэрроу

сторону, чтобы пропустить первых бегущих, он сам побежал по коридору вперёд и перехватил одного солдата – молодого опциона. Тот попытался проскочить мимо, но Катон схватил его за руку.

- Где трибун?

Потребовалось несколько секунд, прежде чем человек взял себя в руки настолько, чтобы ответить своему командиру.

- Он с арьергардом, господин.

- Отлично. Прежде чем присоединишься к остальным – возьми себя в руки. Офицеры подают пример, понял? Люди смотрят на тебя. Так что дальше идёшь с поднятой головой.

Опцион глубоко вдохнул и кивнул.

- Простите, командир.

- Всё в порядке, сынок. Только больше так не делай.

Катон отпустил его и продолжил движение к концу коридора. Несколько человек прошли мимо – почти не замечая его, спешили туда, где было хоть какое-то подобие безопасности. На вершине лестницы он остановился.

Внизу он увидел полцентурии солдат Первой когорты, которые медленно, но организованно отходили назад под команды одного из центурионов. Трибун Марцелл стоял в стороне, прижимая руку к ране на предплечье, пытаясь остановить кровь. Катон спустился по ступеням, чтобы присоединиться к нему.

Он быстро оценил обстановку: солдаты, шаг за шагом отступающие в коридоре; и кипящая толпа за ними, заполняющая широкий проход, ведущий назад к внутреннему двору. В ограниченном пространстве шум стоял адский: рев толпы, звон оружия, удары по щитам. Многие из бунтовщиков уже были вооружены мечами, щитами и шлемами, снятыми с убитых солдат.

Катон наклонился к Марцеллу и крикнул ему прямо в ухо.

- Где остальные солдаты когорты?

Трибун покачал головой и перекричал шум.

- Это все, кого я смог собрать, господин! Некоторые, возможно, прорвались в другие части дворца. Мы потеряли многих, когда линия рухнула. Я смог собрать этих – и мы отступаем, сражаясь за каждый шаг!

В тесноте коридора и на лестнице сомкнутый строй солдат мог уверенно сдерживать натиск. Но Катон слишком хорошо знал планировку дворца – бунтовщики легко могли обойти их, пройти какими-нибудь боковыми ходами и перерезать арьергард прежде чем он дойдет до зала аудиенций.

- Нужно ускориться, трибун. Держи строй, но отходи к командному пункту как можно быстрее. Я выставлю прикрытие на последнем участке коридора. Продолжайте.

- Слушаюсь, командир.

Когда Катон поднимался по лестнице, что-то ударило его между плеч. Он пошатнулся, сделал шаг, обернулся – на ступенях лежал кинжал. К счастью, его задела рукоять вращавшегося оружия. Удар всё равно онемил плечо, и Катон втянул голову, прыгая по три ступени сразу, чтобы как можно быстрее уйти из зоны досягаемости следующего метательного сюрприза.

Вернувшись, он нашёл Лемула и большую часть Первой когорты в зале.

- Где центурион Макрон?

- Уже идёт, командир. Он отправил меня и ребят вперёд вместе со слугами и рабами, а сам оставил одну центурию держать ворота, пока отставшие не получат шанс вернуться.

- Понятно, - процедил Катон. Его кольнуло знакомое раздражение. Это было в духе Макрона: центурион до мозга костей, живущий по кодексу – первым в бой, последним из боя. Храбрость выше здравого смысла, каждый раз.

- Передай ему, чтобы он и его люди немедленно отходили к командному пункту.

- Есть, командир, - сказал Лемул и уже повернулся к одному из солдат, но вспышка гнева у Катона пересилила.

- Ты сам, центурион.

- Господин?

- Ты передашь приказ. И быстро. Я не желаю терять больше людей.

Лемул хотел было возразить, но передумал, развернулся и ринулся из зала.

Катон увидел, что в помещение продолжают врываться люди через боковые входы, и разместил там последние свежие силы – на случай, если бунтовщики уже прорвались достаточно близко, чтобы атаковать. Раненых он приказал немедленно переносить в зал аудиенций, чтобы заняться их ранами. Он уже собирался выйти на террасу и в последний раз оценить ход атаки, когда к нему подошёл один из центурионов.

- Командир, вам лучше пройти в зал аудиенций.

- В чём дело?

- Это Цезарь, господин. Он требует поговорить с вами.

- Сейчас? Хрен бы его...

- Он сказал: немедленно, господин.

По тону солдата Катон без труда догадался: Нерон сегодня был ещё более важным, чем обычно.

- Ладно. Пойдём.

По ту сторону тяжёлых дверей, разделявших два помещения, император стоял, широко расставив ноги и упёршись руками в бока, командуя нескольким людям Катона водрузить его трон обратно на помост. Увидев Катона, он взорвался.

- Как ты смеешь так варварски обращаться с моим троном, префект Катон?! Я этого не потерплю! Эта штука бесценна. Это золото, болван. А под леопардовой шкурой – самые редкие утиные перья. Но, конечно, с твоим происхождением, откуда тебе знать толк в подобных вещах?

Катон выдержал этот поток желчи, сжав зубы, пока Нерон не выговорился.

- Цезарь, бунтовщики уже во дворце и идут сюда, пока мы говорим. Если я не смогу запереть двери в зал и завалить их хоть чем-нибудь, мы все трупы. Мне нужен трон, чтобы перекрыть им путь.

Нерон вгляделся в него, лицо исказила мука сомнений. Затем он кивнул.

- Если ты так ставишь вопрос, я понимаю. Хорошо. Делай по-твоему, префект. Но в следующий раз сначала спроси.

- В следующий раз? - вырвалось у Катона прежде, чем он успел прикусить язык. - Да, Цезарь. Постараюсь, чтобы трону не было причинено вреда. Что-нибудь ещё?

Нерон взглянул на солдат; те тут же отвели глаза, делая вид, что внимательно проверяют снаряжение. Он наклонился ближе к Катону и заговорил вполголоса.

- Мой офицер сказал, что ты считаешь: надо быть готовыми к худшему.

- Верно, Цезарь.

- Понимаю… - Нерон замялся, заметно смутившись. - Дело в том, что я… не очень уверен, какой именно способ… ну… Я не уверен, что сделал бы всё правильно, понимаешь? Не хотелось бы опозориться в последний миг. Для потомства важно, чтобы я встретил конец достойно. Если до этого дойдёт…

Катон пожал плечами.

- Когда-то же приходится впервые кончать с собой, Цезарь. Обычно для тех, кто делает это как надо, это же и в последний раз. Уверен, вы разберётесь.

- Я никогда в жизни никого не убивал, - сказал Нерон. - Я приказывал убивать, но это любой дурак сможет. А ты… ты сделал карьеру на убийствах.

В Катоне шевельнулась холодная ярость.

- Я сделал карьеру, служа Риму, его гражданам и его императорам, Цезарь. А не потому, что мне доставляло удовольствие убивать.

- Конечно, нет, - Нерон попытался улыбнуться. - Я не хотел тебя обидеть. Я просто хотел быть уверен, что если придёт