Тиран Рима - Саймон Скэрроу

- А Тигеллин? - спросил Катон. Как бы он ни относился к нему, но Тигеллин точно понимал бы степень опасности и поддержал бы просьбу Катона.

- Тигеллин ушёл, господин. Цезарь послал его найти вас и доложить, как держится оборона. Он не вернулся.

- И ко мне он тоже не приходил… Похоже, он уже очень далеко отсюда.

- Вполне в его духе, - мрачно заметил опцион. - Этот всегда только о себе думает. Я это сразу понял.

Катон неопределённо кивнул. Тигеллин был его лучшей надеждой пробиться к Нерону. Теперь, когда тот струсил и сбежал, единственным человеком, способным убедить императора передать германских телохранителей под командование Катона, оставалась Поппея – та самая, по чьей вине всё это вообще началось. Она будет слишком занята утешением своего любовника, чтобы слушать Катона, пусть даже речь шла о спасении их жизней. Катон тяжело вздохнул от бессилия.

- Надеюсь, ты и твои люди останетесь здесь до конца.

- Останемся. Некоторые из нас знают, что такое верность, префект Катон. Удачи вам, господин.

Катон кивнул и побежал обратно к своему командному пункту, браня Тигеллина за то, что тот сбежал, впервые получив шанс поступить хоть раз в жизни достойно.

***

Когда Макрон сопроводил Петронеллу и Бардeю домой и добрался до Форума, солнце уже село. Пандус, ведущий вниз, в самое сердце Рима, открывал перед ним широкий вид на гигантскую толпу, окружившую дворец. Многие держали факелы, и их свет дрожал, бросая рваные тени на взвинченные, перекошенные лица. Другие размахивали кулаками и оружием, выкрикивая оскорбления и требования ко дворцу и его защитникам. Ворота главного входа были сломаны, а за ними яростно полыхала повозка, пока линия солдат удерживала ступени, ведущие во внутренний двор. На нижних террасах сада уже вспыхнули новые пожары.

- Яйца Юпитера… - выдохнул Макрон.

Он окинул взглядом всё это безумие – и тут же долг перед Катоном и товарищами рванул его в движение. Он перешёл на рысь, спускаясь по пандусу. Толпа ходила волнами, то накатывая на входы во дворец, то откатываясь назад, и Макрон, расталкивая людей плечами, сумел протиснуться вперёд, пока не добрался до подходов к главным воротам.

Там он увидел первых раненых – их несли на руках товарищи. Мужчины и несколько женщин с рублеными ранами, с разбитыми головами от камней и обломков, которые метали другие бунтовщики. Некоторые уже были мертвы. Но многие мучились, корчились от боли, стонали и вопили, пока их усаживали у подножий ближайших зданий и перевязывали раны лоскутами ткани – чем придётся.

Будучи ниже ростом большинства мужчин, Макрон ориентировался по высотам Палатинского холма, пока пробивался сквозь плотную, сжимающуюся и расползающуюся массу тел. В какой-то момент он оказался прямо в центре группы людей, которые потрясали кулаками и скандировали.

- Смерть Поппее!

Когда он промолчал и попытался протиснуться дальше, какой-то мужик, явно пьяный, схватил его за плечо.

- Давай, братец! Смерть Поппее! Кричи от души!

Макро сжал кулак и вскинул его над головой:

- Смерть Поппее!

Мужик заулыбался, но продолжал держать его за плечо.

- Вот так. Хорошо же, а?

- Почти так же хорошо, как вот это, - буркнул Макрон и врезал ему коленом в пах, затем мягко отодвинул в сторону, пока тот складывался пополам. Один из его приятелей оглянулся, и центурион покачал головой.

- Бедняга… последняя амфора была лишней.

Он продолжил пробиваться вперёд, перелез через ворота и оказался во дворе. Гул бунтовщиков стоял такой, что закладывало уши, воздух был полон яростных проклятий, камни и кирпичи просвистывали над головой. Сквозь разрыв в толпе впереди он увидел линию солдат – их шлемы торчали над кромкой щитов, поднятых чуть ниже уровня глаз. Между щитами торчали острия мечей, некоторые – уже в крови. У ног городской стражи лежали мёртвые, умирающие и раненые бунтовщики.

Между двумя сторонами образовался зазор, и время от времени кто-то из толпы бросался вперёд – нанести удар или ухватиться за край щита, чтобы вырвать его у зазевавшегося солдата. Но те, кто были в строю, просто делали шаг назад, втягивая нападавшего вперёд – туда, где его могли проткнуть с обеих сторон, - или вынуждая его отпустить щит и несолоно хлебавши отскочить обратно в толпу.

Момент был весьма опасный, и Макрон это прекрасно понимал. Если он окликнет солдат и назовётся, толпа может схватить его и забить насмерть. Если рванёт вперёд и попытается просунуться между щитов, его, скорее всего, проткнут раньше, чем он успеет объясниться. Нужно было выбрать идеальный момент.

Но прежде чем Макрон успел что-то предпринять, сзади прошла новая волна импульса, и толпа просто вытолкнула его к линии щитов. Отступить было невозможно – плотная масса людей неумолимо несла его вперёд.

- Вот дерьмо! - прорычал он.

Время будто замедлилось – ровно настолько, чтобы он успел ощутить горечь: его убьёт кто-то из своих. В последний миг он рухнул на землю перед ближайшими солдатами, рискуя быть раздавленным насмерть теми, кто напирал сзади, и прополз под двумя щитами. Прополз чуть дальше, повернулся на бок и вскинул руки.

В сгущающихся сумерках над ним навис опцион, занеся меч для удара.

- СВОЙ! - взревел Макрон. – Я центурион Макрон!

Но для опциона в темноте это ничего не значило – меч опустился. Макрон резко вывернул корпус, и острие клинка лишь едва не вошло ему в живот. Металл со скрежетом задел плиты, выбив сноп искр.

Макрон схватил опциона за запястье и дёрнул, выворачивая тому равновесие так, что тот рухнул на одно колено рядом.

- Хрен обосранный, да это же я – Макрон! Центурион Макрон!

Человек замер на мгновение, затем ослабил руку с мечом.

- Макрон?

- Самый, нахрен, настоящий. А теперь помоги мне встать, ты, недоделанный засранец.

Он поднялся и тут же снова пригнулся, когда небольшой камень просвистел у него над головой. Склоняясь, он спросил опциона.

- Где префект?

- На холме, командир. Командный пункт у зала аудиенций Цезаря. Провести вас?

- Я знаю дорогу. А вот что мне нужно – так это щит.

Опцион метнулся к месту, где лежало оружие и снаряжение раненых, которых отнесли во внутренний двор, пока Макрон разглядывал свои содранные в кровь колени.

- Чего только ни сделаешь ради Цезаря и Рима… - проворчал он.

Опцион вернулся со щитом и протянул его.

- Вы с парнями держитесь неплохо.

- Пока что, - ответил опцион.

Макрон уловил в его голосе страх.