Концертмейстер - Максим Адольфович Замшев

Лев Семёнович всё-таки простудился и всю неделю лежал в кровати, принимая лекарства и потребляя немыслимое количество чая с молоком и мёдом. Иногда он ощущал себя так, как в детстве.

Олег Храповицкий внимательно прочитал стихи Вениамина Отпевалова, который так и не признался в их авторстве. Замдиректора ИРЛИ не поленился и написал письменный отзыв.

Стихи ему понравились.

Вениамин был окрылён.

Срочно распорядился починить барахливший телевизор.

Из ЦК партии его никто не искал.

По всему выходило, посчитали его негодным для выполнения поставленной задачи. Зато с работы, когда прознали о том, что с ним случилось, звонили регулярно – его подзывала к больничному телефону дежурная сестра. Его коллеги желали ему скорейшего выздоровления и ждали его возвращения.

Он никогда больше не будет подписывать никаких писем.

Генриетта Платова прожила эту неделю так, как прожила бы любую другую.

Лена Михнова, в девичестве Отпевалова, прилетела с мужем в Ленинград, повидалась с отцом и дедом, угостила их богатым ужином в «Астории». Всё прошло великолепно. Но и отец, и даже дед показались ей чужими, словно она встречалась не с ними, а с артистами, исполняющими их роли. Они, слава богу, этого не заметили.

Были рады встрече.

До этого она заходила к матери. Та умоляла её устроить так, чтобы она могла навестить её в Париже.

Вениамин переночевал одну ночь у отца и уехал обратно в Москву. В голове его вертелось только одно: бросить к чертям врачебную карьеру, собрать книгу стихов и отнести её в «Советский писатель».

В воскресенье Аполлинарий Отпевалов вышел из дому около шести вечера. Морозы временно оставили Ленинград в покое.

Под ногами хлюпала склизкая грязь.

Он направлялся в Большой зал Ленинградской филармонии.

Генриетту Платову он в своё время завербовал на редкость легко. Она попалась на подпольном аборте в несовершеннолетнем возрасте. Врач, практикующий освобождение блудливых советских школьниц от нежелательной беременности, сотрудничал с органами с давних времён. Выхода у него не было – давно бы гнил в тюряге за свои делишки, если бы НКВД не указал ему, как надлежит искупать свою вину перед законом. Генриетта была идеальным агентом, легко втиралась в доверие к тем, за кем необходим был пригляд. Он поспособствовал тому, чтоб её приняли в театральное. Анненков всё исполнил, как просили, тем более что Платова ему и правда понравилась. Жаль, конечно, что Лапшин тогда заявился на Собачью площадку! Чуть не засветил агента. Но нет худа без добра. Композитор очень пригодился. Слишком труслив. На него так легко оказалось спихнуть грехи Платовой! Любопытно, что запущенный им механизм дискредитации Лапшина работал и по сей день без сбоев.

То, что Платова дружила с Гудковой, придавало ситуации пикантность. Они, разумеется, не ведали, что работают на одного и того же человека. Прелесть!

Генриетта жива-здорова. В театре, правда, после того как он в силу роковых обстоятельств утратил оперативный контакт со своими агентами, её быстро раскусили и вытурили из труппы. Талант её на поверку вышел не таким уж исключительным.

После смерти Усатого такие агенты, как она, потеряли большую часть своей ценности. За трёп уже не сажали и не казнили. Интеллигентам дали немного воли. Вербовать в их среде осведомителей отпала надобность. Хотя она до сих пор, наверное, трясётся. Вдруг её опять призовут?

Когда дурака и болтуна Сенина-Волгина пришлось изолировать, Отпевалов мастерски разыграл взятие Гудковой на допрос прямо из дому. Пока её товарищи думали, что Людмилу терзают на Лубянке, он спал с ней в номере гостиницы «Метрополь».

Когда в этот же вечер, в этом же «Метрополе» болван Франсуа сделал ей предложение, о чём Отпевалову сразу же доложила его осведомительница-певичка, офицер МГБ испытал удовольствие даже более острое, чем от секса.

Он сильно изменился. Но можно не сомневаться, что она его ни с кем не спутает. Можно не сомневаться. Женщины всегда узнают тех, с кем делили постель, сколько бы лет ни прошло.

У этой драмы отложенный финал.

Арсению Катя дала билет в седьмой ряд. Он надел лучший свой костюм, который берёг для воображаемого сольного концерта и который вряд ли когда-нибудь в этом качестве пригодится.

С первых тактов Семён Ростиславович не оставил никому сомнений, что находится в блестящей форме. Третий концерт Рахманинова летел над зрительными рядами, уводя каждого за собой, приподнимая над обыденностью, завораживая. Мравинский дирижировал аскетично, но поразительно тонко и романтично. От Арсения не укрылось, что Лена сидит в пятом ряду, в нескольких метрах от него.

Но она ни разу не повернулась в его сторону. Он заставлял себя не думать о ней.

Сегодня он получил письмо от Вики. Она писала, что всё кончено между ними, что он мучает её своей нелюбовью, что они не созданы друг для друга, и вообще вся жизнь в Ленинграде ей постыла, и она уехала домой, к маме. Арсений перечитал письмо несколько раз: он привязался к Вике больше, чем хотел сам, но меньше, чем требовалось ей. Письмо его огорчило. Но бывали в его жизни и более сильные потрясения. Хотя в магазин он всё же собрался. За портвейном. Выпить сейчас крайне необходимо. Катя сказала ему, что их учитель прилетает в Ленинград вместе с супругой, и ещё добавила: помнишь мой день рождения в 75-м? Он тогда с ней приходил. Вспомнил?

Он уже напялил дублёнку, когда позвонила мать. Они говорили так долго и так искренне, так долго плакали в трубку оба, так умоляли простить друг друга, что на портвейн времени не хватило.

Всё, чего он и желать не мог, произошло. Но принесло не счастье, а облегчение.

Слишком долгое страдание исключает счастливый конец.

Аплодисменты грохотали. В правой ложе сидел Генсек Горбачёв с женой и свитой. Они хлопали стоя и улыбались, как манекены. В левой ложе суетились хорошо одетые люди, по виду иностранцы. Арсений ни с того ни с сего представил, что сейчас делает Волдемар Саблин. Концерт, судя по камерам, транслировали по телевизору. Смотрит он сейчас его или нет? Или занят чем-то другим? Держит ли он на него зло за его выходку?

Михнов, опираясь рукой на рояль, кланялся, кланялся, кланялся. В один момент Арсению причудилось, что он внимательно разглядывает его и улыбается. Он отвернулся. А вдруг Лена всё ему растрепала про них? Ведь она в итоге предпочла его ему! Лена, кстати, хлопала истово, как сумасшедшая.

Из желающих вручить европейской