Дураки все - Ричард Руссо

И все-таки Рой получил важный урок. Отец прав: хотеть того, чего хотеть не стоит, или мечтать, чтобы что-то там изменилось, – пустая трата времени. Такие бабы, как Кора, – да, собственно, все бабы – никогда этого не поймут, даже если подтверждение этого у них прямо перед глазами. Настоящему Рою Кора предпочитала дурацкий образ, который выдумала сама. Этот козел, несомненно, обращался с ней хорошо. Говорил, какая она красавица, хотя Кора и сама видела, что это не так. Говорил ей, что она хорошая мать, хотя она наверняка забывала своего гаденыша в манежике, и тот сидел с полным памперсом и рыдал в три ручья. Воображаемый Рой наверняка не отказывался отдать ей деньги. И даже делился своими таблетками. Зато Рой настоящий, тот, который сидит рядом с ней на причале, трезво смотрит на вещи. Он знает, что стейк на картинке ненастоящий и воображаемый Рой тоже ненастоящий. И еще он знает, что сегодня днем, когда закончится пиво, в Корину развалюху сядет только один из них.

Рою тогда было всего двенадцать, но он гордился тем, что не стал винить своего старика. Не прошел он и полумили, как раздался гудок, на обочину съехал отец и махнул Рою.

– Ну что, – спросил отец, – усвоил урок?

Рой кивнул и забрался в машину.

– Вот и ладно. – Отец, явно довольный тем, как все обернулось, выехал на дорогу. Рой видел, что старик уже не злится, а значит, пороть его дома не будет.

– Ух она рассердилась, – сообщил Рой, – та официантка.

– Может, в следующий раз не полезет не в свое дело, – заметил отец. – Дважды подумает, прежде чем пасть разевать.

Некоторое время они молчали, потом Рой сказал:

– Все на меня смотрели.

Он до сих пор чувствовал на себе эти взгляды, они провожали его, когда он сполз с табурета, направился к двери и вышел на парковку.

– Кто б сомневался, – хмыкнул отец. – Но ты же не умер, сидишь рядом со мной.

И правда. Не умер и не умрет.

– Дай мне “Читос”, – велел Рой Коре. Вообще-то ему нравились “Читос”, только пальцы от них оранжевые.

Кора протянула ему пакет, и Рой заметил, что там почти пусто. Пока Рой в домике возился с ухом, Кора налегала на “Читос”. Рой хотел было сказать ей что-нибудь на эту тему, вдруг удастся снова довести ее до слез, но в конце концов передумал. И съел пригоршню “Читос”.

– Не такое уж и говно, – признал Рой.

Кора улыбнулась ему оранжевыми губами.

Герт предполагает

Салли стоял у окна, когда вошла Джейни, ее заплаканные глаза так опухли, что превратились в щелочки. В этот ранний час в приемной реанимации не было никого, кроме Салли и Тины, внучки Рут; Салли видел, что Тина сама не своя. У него никогда толком не получалось найти к ней подход. На подколки Тина не отвечала, а других риторических подходов к ее ровесницам Салли не знал. Порой он пытался завязать с ней разговор, но Тина всегда смотрела на него рассеянно, как глазеют на экран телевизора, когда мысли витают далеко. Сейчас, разумеется, все было иначе. Тина оцепенело таращилась в пустоту. Она сидела так тихо, что Салли то и дело косился на нее – дышит ли?

Джейни взглянула на Салли, подошла к дочери и опустилась перед ней на корточки.

– Привет, Куриные Мозги, – проговорила Джейни, явно стараясь подбодрить дочь. – Как ты? – Но Тина даже не моргнула, взгляд ее оставался таким же рассеянным, и Джейни продолжала уже серьезно: – Тина, милая. Я понимаю, что тебе не хочется, но придется вернуться домой, ладно? Дома действительно случилось плохое, я понимаю, тебе кажется, будто здесь безопаснее, но ты не можешь здесь оставаться, ведь это не дом. Помнишь, мы об этом уже говорили? И доктор сказал, что чем дольше откладываешь возвращение, тем труднее ехать домой. Бояться больше нечего. Остались только мы с тобой. И Салли. Он же тебе всегда нравился.

Признаться, для Салли это была новость.

– Ты ни в чем не виновата, солнышко. Ты ведь это знаешь, правда? Я сделала большую глупость. Разозлила твоего отца. Но он ушел, и больше никто никого пальцем не тронет. Понимаешь? И как только ты вернешься домой, мы с тобой все исправим. Бабушка нам поможет. И дедушка, как только мы выясним, где его черти носят. Вы же с дедушкой лучшие друзья, правда?

При упоминании о дедушке Тина медленно моргнула, Салли показалось, что взгляд ее на мгновение стал осмысленным, но тут же вновь застыл. Салли ее понимал. Было заметно, что мать заставляет себя бодриться и оптимизм ее не более чем самоуспокоение. Если что и удастся исправить, то явно не скоро, а может, совсем никогда.

Джейни сникла.

– Ладно, солнышко. Можешь еще посидеть здесь немного, а я поговорю с Салли, и мы поедем домой, ладно? И начнем все сначала, как всегда. Ты же помнишь, что всё к лучшему? Что у нас за черной полосой? Белая, верно? Иначе и быть не может, и когда мы вернемся домой, все у нас будет отлично.

Джейни встала, колени ее громко хрустнули, и Салли вдруг осознал, что эта женщина, направляющаяся к нему, уже не так молода. Неужто пережитое за утро настолько ее состарило?

– Спасибо. – Джейни встала рядом с Салли у окна, выходившего на парковку. – Я так понимаю, это вы привезли ее сюда.

Салли кивнул. Когда наконец прибыли копы, Салли отвел их в квартиру Джейни и обнаружил, что, пока они разбирались со “скорой”, Рой Пурди очнулся и смылся. Закончив общаться с полицией, Салли увидел, что у входа в закусочную сгрудились завсегдатаи, но Салли покачал головой, указал на табличку “Закрыто”, и они всё поняли. Тогда-то Салли и почувствовал, что в зале есть кто-то еще, и в дальней кабинке на диване нашел Тину, сжавшуюся в комок.

– А тебя позабыли? – Салли уселся напротив, Тина не ответила, и он добавил: – Мне тут нужно кое-что закончить, и мы поедем в больницу, договорились?

Тина лишь кивнула.

Первым делом он выключил гриль, выбросил бекон и сосиски, превратившиеся в угли. В задней комнате Салли нашел картонную коробку, оторвал от нее кусок, взял маркер, скотч и сделал еще одну табличку “Закрыто” – для доставщиков, которые обычно являются с черного хода. Под табличкой на передней двери приклеил объявление: “На неопределенный срок”. Когда он вернулся, Тина по-прежнему сидела в кабинке.

– Ничего не хочешь добавить? – спросил Салли, но Тина словно его и не слышала. – Идем