Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

и когда надевать в случае воздушной тревоги и газовой атаки противника. Некоторые его вопросы казались нам забавными. Например, в случае радиоактивного заражения местности как надо чистить и варить картошку? Вопрос нас удивлял: какая картошка в случае ядерной войны! Ходил тогда популярный анекдот: «Что надо делать при ядерном нападении? Ответ: надо надеть саван и медленно ползти к кладбищу! Почему медленно? Чтобы не создавать паники!»

И наконец, нелюбимый из-за хилого моего сложения предмет – физкультура. На кафедре физвоспитания созданы разные секции: лёгкой атлетики, гимнастики, зимних видов спорта. Я замешкалась и не смогла зачислиться в группу гимнастики – её девчонки предпочитали другим видам спорта, потому что занятия проводились в спортзале, да ещё в спортивных купальниках. Мне «досталась» лёгкая атлетика. Форма: белая футболка, страшные шаровары, в которых я ездила «на картошку», ботинки со шнурками. Тогда не было в продаже спортивной одежды и кроссовок.

Помню, перед занятиями физкультурой нас осматривал спортивный врач Кассандров, очень интеллигентный дядечка, умеющий играть классическую музыку на рояле в актовом зале университета. Мы его стеснялись. Надо раздеваться, понимаешь, до пояса! На медосмотр старались надеть лучшее нижнее бельё, а где его при тогдашнем товарном дефиците купить? Моя мама шила мне бельё самолично. Зимой, при наших уральских морозах, приходилось дополнительно утепляться. Ходили в валенках. Колготок тогда не было, поэтому носили шерстяные гамаши, рейтузы с начёсом китайской фирмы «Дружба». ) И совершенно напрасно Ив Монтан с Симоной Синьоре после посещения нашей страны устроили в Париже выставку нашего женского нижнего белья. Попробовали бы они жить при наших уральских зимах, при минус 30–40 градусов.

Доктор, осматривая мою хилую фигуру с просвечивающими рёбрышками, покачал головой и сказал, что лёгкой атлетикой мне не стоит пока заниматься. Лучше бы заниматься в общей группе гимнастикой, а потом только выбирать секцию. Но в группу гимнастики народ уже набрали. Я стала ходить в легкоатлетическую группу. Помню, на тренировках в зале нас заставляли приседать сколько-то раз, при этом на плечи надо было положить штангу с шайбами, которые постепенно заменяли на более тяжёлые. Когда мне, как всем, положили на плечи штангу, придавленная ею, я пискнула и упала на пол. Поэтому приседала с одной только палкой от штанги, но быстро уставала и сбрасывала её с плеч.

При хорошей погоде мы бегали и прыгали на воздухе. Осенью и зимой хорошая погода бывала редко, а спортзал занят. И вот наш тренер оставлял нас на лестничной площадке нижнего этажа, сам уходил на шестой этаж, кричал оттуда, кто должен бежать и включал секундомер. И мы бегали вверх по лестнице. Наиболее сильные студентки норовили бегать через две ступеньки. Я не рисковала, опасаясь упасть и сломать себе ноги. И меня смущала и сама тренировка, и наша неказистая спортивная одежда. Мимо проходили студенты с филфака, парни бросали разные реплики, то подбадривая нас, девчонок, то откровенно иронизируя.

Как бы то ни было, мне очень хотелось преодолеть свою хилость, но при тогдашнем постоянном недоедании путной спортсменки из меня не получалось. Когда осенью мы сдавали на зачёт эстафету, меня поставили в серединку забега. Впереди и замыкающей в хвосте бежали сильные студентки. Бегу мой этап в 300 метров. Изо всех сил бегу. Болельщики подбадривают меня криками, а я уже задыхаюсь, не могу бежать. Положение спасает сильная Люся Ватутина. Ожидая моего финиша на этапе, она нетерпеливо топчется на месте, готовит свой разбег. Наконец, выхватила у меня эстафетную палочку и так стремительно рванула вперёд, что обогнала всех, и наша команда взяла-таки второе место. А если бы не я, то могла бы взять и первое место. В общем, в спорте я не преуспевала. Но мне нравилось участвовать в массовых физкультурных мероприятиях на стадионе, приуроченных к какой-нибудь торжественной дате. Так, 15 июля ежегодно отмечали День освобождения Урала от Колчака, при этом с 1922 года его сделали нерабочим днём. По улицам многих уральских городов устраивались многокилометровые шествия. А в Свердловске праздник проходил на стадионе, и вот как мне запомнился этот день, к тому же и круглая дата: 40 лет со дня освобождения.

Нас, студентов, участников физкультурного парада, несколько дней перед праздником гоняли на стадион на тренировки. На праздник надо было явиться девчонкам в жёлтых купальниках, ребятам – в жёлтых майках и белых трусах. Форму нам выдали.

Всё бы ничего, но 15 июля зарядил мелкий противный дождь, погода была по-осеннему холодной. Вся областная партийная элита и делегации от предприятий находились на зрительских местах стадиона. Ну а мы заранее собрались под трибунами в плащах, свитерах, куртках, брюках поверх нашей нарядной формы. Было много речей. Потом на поле выехал броневик с …живым Лениным, которого изображал артист драмтеатра. «Ленин» прокартавил через микрофон слова о разгроме Колчака и установлении Советской власти на Урале под руководством революционного правительства, после чего зазвучала записанная на плёнку и усиленная многократно бурная овация. По стадиону прогремели лихие тачанки с красноармейцами, одетыми в бутафорскую форму.

Было ещё что-то, но этого я уже не видела. Нас вызвали для построения. Мы скинули плащи, куртки, юбки, свитера и колоннами выдвинулись на стадион под весёлую бодрящую музыку. Олицетворяя собой юную смену из светлого будущего, стали выделывать отрепетированные акробатические этюды. По ходу дела надо было плюхаться на землю на живот и на попу, производя всякие вращения руками и ногами. А земля тем временем от дождя превратилась в болото. Так мы и барахтались в грязных лужах, пока представление не закончилось. Холодно, грязно, противно, и уж непонятно было, какое светлое будущее мы олицетворяли.

В дневнике у меня – сплошное нытьё о том, как мне трудно учиться на химфаке, да и дневник свой я почти забросила. Дальше до конца тетради чистые страницы. Вспоминая сейчас о том первом моём студенческом годе, я недоумеваю, с чего это я так захандрила. Ни одного зачёта и экзамена не заваливала. Всё сдавала, пусть не на одни пятёрки. Весенняя сессия у меня прошла вообще без троек. Училась не хуже других однокурсников.

Чего мне не хватало? Не хватало стипендии и денег, хотя в дневниках я ни разу не отмечаю сей прискорбный факт – все студентки в нашей общаге питались скудно и до стипендии не дотягивали. Да я и не помню, чтобы я очень страдала от голода, питаясь иной раз одним хлебом. А на тридцать-пятьдесят копеек, если они у меня были, в студенческой столовой вообще можно было взять скудные по калориям первое-второе-третье. Хлеб в столовых тогда был бесплатным, включён