Бежала по полю девчонка - Людмила Андреевна Кузьмина

В эти годы трудного материального положения в семье как-то особенно обострились напряжённые отношения родителей на почве скандалов из-за нетрезвого появления папки дома после работы. Он ведь целый день питался всухомятку, а после работы расслаблялся с собутыльниками. Кстати, папка много не пропивал: водка была дешёвой и за рубль можно было напиться здорово, когда «соображали на троих», да часто папку просто угощали рабочие, кто с премии, а кто-то женился, стал отцом и т.д. – попробуй, не поддержи компанию.

Мы, дети, всех этих нюансов не различали, но чутко реагировали на всякое неблагополучие в отношениях старших. Я, например, однажды, будучи дома на каникулах, выразила протест папке, сказав, что если он ещё раз придёт домой пьяным, сделаю то же самое – буду пить водку стаканами и нарочно сопьюсь.

Скандалы и мамины слёзы видеть было невыносимо. Почему два близких нам человека не могут договориться? Как нам относиться к родителям? И мы осуждали за эти скандалы в семье маму, а не папку. И тут мы ей не могли простить её безобразного отношения к бабушке, как нам казалось, полного ненависти. Наша неграмотная бабка с раннего детства находилась постоянно при нас, буквально жила нашими интересами, молилась за нас, самоотверженно заботилась о нас, кормила, лечила, защищала от разного рода обидчиков. Возможно, мама ревновала её из-за этого статуса в семье. Пока бабушка была в силе и верховодила в домашнем быту, мама терпела её главенство, теперь же бабушка состарилась, плохо видела, из-за своей старческой беспомощности не могла обслуживать даже саму себя, например, самостоятельно ходить в баню… Помню, мама в моём присутствии кричала: «Она уж говно своё теряет, пока идёт в уборную в огород, а я должна убирать за ней, стирать её ремки!!!» Я тогда набросилась на маму: «Мама! Как тебе не стыдно? Бабка старая стала. Ну давай я буду стирать её ремки и выносить горшок! И тебе не стыдно, что в баню её водит папка?» Мама разрыдалась и убежала в огород.

И брат пишет о семейных скандалах, даёт им свою оценку:

«Так о родителях. Наряду со всеми моими тёплыми чувствами к ним за их истинную преданность делу нашего воспитания, даже самоотречённость, я не могу боготворить их, т.к. знаю их слабые стороны, которые сказались в основном на духовной стороне нашего воспитания. За материальные недостатки, которые лично на мне, например, сказались в том, что я ходил около 5 лет в одном костюме, самом дешёвом и в последний год весь в латках, я никогда не был в обиде на них и сейчас, когда немного поумнел, сгорел бы со стыда перед собой за такую глупость и духовную бедность. Я очень рад за тебя, что ты это поняла окончательно и не осталось даже тех временных недовольств своим положением в этом отношении, которые у тебя были. Развивай «Я», которое бы смеялось за такие вещи над первым и, в конце концов, заполнило бы тебя всю. Это не будет двуличностью. Это будет устранение твоих недостатков самовоспитанием и только. Я ценю в людях такт и настоящую внутреннюю вежливость. О родителях я не могу этого сказать, за не совсем тактичное отношение к нам, детям, в связи с «концертами» матери даже в прямых отношениях с нами, а не через посредство этих «концертов» между собой и совершенно уже бестактное отношение к бабушке. Её действительно жаль до слёз. Ещё больше я ценю в людях человечное, гуманизм. У каждого должен быть не только какой-то добрый гений, нет. Человек весь должен быть проникнут гуманизмом, что отражается и на его поведении, манерах. В облике матери же я вижу иногда такую неподдельную ненависть к бабушке, в ней проступает что-то даже звериное, от чего волосы поднимаются. Может быть, ты назовёшь мои слова кощунством, но я помню в их отношениях такое, чего ты не помнишь, разве только слышала об этом. Вот здесь я уже не могу понять причины такой ненависти, а поэтому, наверное, и не могу простить. При всём моём уважении к ней, нежных сыновних чувствах, при всём своём желании я испытывать не могу. Всё-таки нельзя бесследно оскорблять юность в её лучших понятиях и чувствах.

Но они нам отдают все силы и об умах наших заботились, правда, по-своему. В общем, выполняют свой родительский долг, как умеют. Мы же должны выполнить свой долг не как умеем, а так, чтоб наши родители ни в чём не знали недостатка, в том числе и в наших чувствах. Я и сам чувствую тут какие-то противоречия, но я не научился ещё во всех случаях ставить разум (но не практицизм жизни) выше своих чувств, не научился ещё всё прощать, что уже понимаю, но об этих разногласиях ума и чувств ниже…»

Мы с братом были максималистами, причём максималистами думающими. У нас мало было житейского опыта, а мы пытались судить обо всех и вся со своей юношеской колокольни. С братом я делилась своими переживаниями, накатывающими на меня порой приступами хандры, а брат, всего на год старше меня, отвечает, как надо бороться с хандрой и поддерживать «здоровый дух в здоровом теле»:

Надо сказать, я изменила своё негативное отношение к занятиям физкультурой. Этому способствовали спортивные успехи моих подружек – они с удовольствием ходили в спортзал, и у меня возникло желание тоже заниматься физкультурой: «А я что? Рыжая?» И кроме того, замечала, что спорт поднимает настроение и является лучшим лекарством от хандры.

Осенью 1958 года мы сдали обязательные нормативы в комплексе ГТО в летних видах спорта: прыжки в длину и высоту, упражнения на бревне, кольцах и брусьях, бег в дистанции 100 метров и кросс – не помню на какое расстояние. Зимой 1959 года нам предстояло сдать на зачёт бег на лыжах, и на этом спортивная наша обязаловка закончилась, но было предложено заниматься уже по желанию в спортивных секциях. Я было «разбежалась» и выразила желание заниматься гимнастикой. Увы! Тренер сразу сказал, что я «неперспективная спортсменка», а надо было готовить спортсменов для участия в общегородских соревнованиях. В общем, сработал мой с детства знакомый комплекс: «Меня не взяли». Правда, я не сразу смирилась с отставкой и решила: «Ах, так! А я вот пойду в секцию прыжков с парашютом! Буду воспитывать в себе волю и преодолевать страх перед высотой». Преодолеть этот страх перед высотой я не смогла. ) Лёжа в постели перед тем, как заснуть, представила, как я прыгаю с самолёта, и у меня аж сердце запрыгало в груди…