Дом Богачей - Михаил Лопатин

большая плата? Кстати, насчет Евы: она ничего не знала о твоем заточении. Не вини ее, она, как и я, работает в Париже, только она приводит новых последователей сюда, в «Последнюю надежду», через обман, приманивание, а я силой привожу врагов в Чистилище. Она – словно липкая лента для насекомых, я – капкан для зверья покрупнее.

Когда Ева узнала час назад, что ты все это время был в недрах нашей горной системы, она, к моему удивлению, рвала и метала – кричала, чтобы Элиуда выгнали или убили. Такого за ней не наблюдалось, – подмигнул Леон, – похоже, наша «приманка» на тебя сама запала. Ее на время утихомирили, сейчас она с пастырем у него в доме, я скоро пойду подменю его, а он придет к тебе кое-что рассказать, и ты будешь удивлен, поверь мне.

– Не верю ни одному твоему слову, – медленно проговорил я, глядя Леону прямо в глаза, – мне плевать на вас, на ваши дела, зачем вообще я вам нужен?! Просто прогоните меня из этой дыры, я хочу забыть об этом месте! – выговорился я на одном дыхании, и меня стошнило от быстрого поедания пищи после долгой голодовки.

Леон на мгновение скривился от моего жалкого, грязного вида, опомнился и произнес:

– Не трать силы, Адам, здесь у тебя нет врагов. Элиуда ты больше не увидишь. Он испортил всю программу: тебя полагалось довести до стадии полного внушения и обучить на вербовщика. Не отмахивайся, и не таких обрабатывали. Ты вообще был лучшим кандидатом, настолько наивным и податливым, что тебя даже не пришлось охмурять на лекциях и индивидуальных сеансах. Ты перескочил эти стадии и сразу оказался здесь, в религиозной общине. И это при твоем скептицизме! Мне сказали, ты не был ни на одной встрече новичков, настолько не хотел, чтобы тебе промыли мозги. Благо Ева вовремя распознала твое слабое место и поселила у себя, взяла лично в обработку, так сказать.

– Какая-то бессмыслица, мать вашу! – закричал я, вконец рассвирепев. – Я сам вас нашел тогда, на площади, сам подошел к Еве! Я сам сделал выбор! Да и какую, к чертям, пользу я принес общине, шастая по вашим полям днем и трахая Еву ночью?!

– Поверь, мы выслеживаем, обманываем и запутываем следы гораздо более серьезным людям, поэтому выстроить для тебя этот спектакль, создать иллюзию выбора было несложно. Неважно, кто наши жертвы – скитальцы, уличные бунтари, наивные студенты или пережившие горе уязвимые бедолаги, мы к каждому найдем подход. А насчет пользы твоего пребывания здесь – ты прав, до этого дня пользы от тебя не было абсолютно никакой, все это время ты вызревал. Ты просто не увидел главного аккорда, того, ради чего тебя сюда привезли. Тебя планировалось обрабатывать еще годик, как раз для этого тебе внушили взять академический отпуск в университете; ты же не думаешь, что ушел в академ по собственной воле. И уж поверь, к концу отпуска ты бы уже отсюда не уехал даже добровольно. Из тебя сделали бы неплохого вербовщика, который отлично зарабатывает и приводит людей в наши общины. Мы многих выучили, теперь эти люди живут, как у Христа за пазухой – много денег, женщин, связей. Ты ведь наверняка хотя бы раз мечтал вырваться из серой повседневности и, как и многие другие, легко и быстро сколотить состояние, жить в собственной вилле на берегу моря. Но такие финансы зарабатываются только грязным путем. Честных состояний не бывает. А работа – вообще сказка! Знакомиться с одинокими девушками, постепенно внушая доверие, и приводить на наши лекции личностного роста. Но всего этого больше не случится. Теперь, когда я все тебе рассказал, ни о какой обработке мозгов не может быть и речи, естественно, как и о дружбе и взаимовыгодном сотрудничестве. Теперь ты будешь работать на нас, как и планировалось, но принудительно. И никаких контактов с Евой, пока не выполнишь поручения пастыря. К ней теперь тоже нет доверия, она пока посидит взаперти, чтобы не сбежала за тобой в город. Да-да, работать будешь в Париже, под моим надзором. Ты был идеальным кандидатом в вербовщики, а уж в паре с Евой… Вы бы заманили сюда любого.

Последнее слово Леон произнес с какой-то маниакальностью.

– Я скорее сдохну, чем буду помогать вам в Париже, или здесь, или где бы то ни было!

– Аккуратнее с желаниями, – улыбнулся Леон, – одно слово, и для тебя быстро соорудят кукурузного человека. Я гарантирую, что ты будешь работать на секту. Адам, пойми, твое мнение больше никто не спрашивает, нужно было сидеть в домике той ночью, но ты нарушил правила, стал шпионить, за это придется заплатить. Скажи спасибо, что вообще жив, для нас убрать свидетеля в этой глуши очень просто. К тому же, ты ведь пошарился в наших архивах, спустившись в тоннели, там везде беспорядок и твоя блевотина, значит знаешь, что у нас на тебя полное досье, хоть биографию пиши. Твоя родня у нас, как на ладони, со всеми адресами, так что не шути с сектантами, Адам, ты ведь умный парень. Отработай должок, будь мужчиной, спаси свою семью от кровной мести, – снова подмигнул мне Леон, затем подошел к входной двери, открыл ее и произнес. – Пастырь идет. Пойду проверю наш с тобой транспорт. Скоро увидимся!

Как только Леон вышел, я бросился к окну – вдруг путь до леса все еще свободен. Но пастырь Пий уже был на подходе. Снова я отбросил мысли о побеге, но по-прежнему пытался найти в этом помещении острые предметы, как будто меня это спасло бы. Здесь ничего не было, будто к моему освобождению готовились. Едва я уселся обратно за стол, как в молельню вошел Пий.

– Здравствуй, Адам.

Этот высокий, крупный мужчина в белой рясе и с сединой выглядел, словно ангел, хотя таковым и близко не был ни в одном смысле. Он сел за стол напротив меня.

– Прошлый наш обед был более приятным, не находишь?

– Гореть вам всем в аду за ваши преступления!

– Адам, я, конечно, понимаю, что мы в религиозной общине, но про ад со мной нет смысла говорить. Я бы не смог управлять таким большим сообществом и не выстроил бы такую систему по отлову людей, будь я верующим. Поверь, практически в любой секте ее основатель изучает не писания о боге, а психологию внушения. Так что расслабься, тебя в лес не поведут, потому что тебя никто не заказывал. А заказчики у нас серьезные. Говоря простым языком, одни конкуренты убирают других. Богатенькие с ума сходят. Иногда среди заказчиков попадаются и чиновники, тут уж без политики никуда, ею пронизано все существование человечества. В наше Чистилище попадают самые отъявленные зажиточные «грешники» – коррупционеры, торговцы наркотиками или же детьми, да каких только уродов не носит наша земля. Мы помогаем влиятельным людям в очистке от этой скверны, используя их связи, а они – наше скрытое расположение и мастерство таких людей, как Леон. Может, у тебя есть ко мне вопросы? Кстати, хочу извиниться за выходку Элиуда, я его уже наказал, больше ты его не увидишь.

– Чертов псих, ты правда думал, что обработаешь мне мозги настолько, что я буду подманивать парижан на ваши лекции?

– Ну… в таком контексте, конечно, нет. Но ведь буквально в прошлом месяце ты был совсем по-другому настроен? Ты жил с нами по доброй воле, окруженный любовью и дружбой, за год мы могли бы сблизиться. Жаль, что ты вышел в ту ночь из своего домика.

Я нервно рассмеялся.

– Мой «проступок» ничто по сравнению с тем, что вы тут творите.

– Адам, мне больно слышать, что ты шпионил за нашей деревней после того, как мы приняли тебя в семью, дали крышу над головой, кормили и любили.

Пастырь нахмурил брови, но затем, вопреки всему, заговорил довольно ласково.

– Ты нарушил святое таинство этих мест, за это придется заплатить. Нет, твои деньги мне не нужны, как и жизнь. Я знаю, как получить больше пользы от тебя. Я собирался готовить тебя к этому