Дом Богачей - Михаил Лопатин

накрытый белой скатертью стол с сервизом, по центру цветы. Эмильен сразу принес из холодильника вино, прихватил штопор, снова пошел на кухню и оттуда спросил, который час.

– Без пяти десять.

– Значит, без пяти минут доставка суши.

Я села за стол, он снова вернулся из кухни с тазиком салата, весь был такой забавный, взял со стола цветы, сделал с ними танцевальный оборот и, повернувшись, поклонился и прямо с вазой вручил их мне. Внушительный букет в тяжелой стеклянной посудине едва не вдавил меня в диван. Я рассмеялась.

– Это вам, королева моих снов, – и еще раз поклонился.

– Благодарю, сударь! Весьма польщена, но чем обязана?

– Такому вниманию?

– Читаете мои мысли. Неужто решили сломать мою оборону сегодня?

– Я настроен серьезно!

Не знаю, отчего, но я была так рада своевременности этого сюрприза. Бывают в жизни моменты, когда не хочешь никого видеть. И вдруг тебя зовут даже просто на чашку кофе, и это происходит настолько вовремя. Приехала доставка, Эмильен все занес в дом, расставил на столе, разлил вино по бокалам.

– Ну, рассказывай, как дальше жить будем, – и одарил меня лучезарной улыбкой.

– Завтра в «Трокадеро» узнаю концовку истории Адама, мы отчитаемся комиссару Фальконе, и он пусть сам принимает решение, сколько людей отправлять штурмовать общину.

– Мия, я сейчас не о расследовании. А о тебе, – Эмильен сделал паузу, – домой-то почему не хотела?

– Я с Фредериком все, распрощалась, hasta la vista.

Мы сидели в приглушенном свете гостиной, суши оказались на диво вкусными, как и красное вино. Цветы приятно пахли, Эмильен к тому же зажег ароматические свечи. За окном во тьме редко постукивал дождь.

– А домой не хочешь из-за матери?

– Да ну прям, – отмахнулась я, – просто Фредерик не может смириться с тем, что мое терпение лопнуло. Второй вечер под окнами высиживает.

– Ты что, серьезно?

– Ну да.

– Поехали. Я ему объясню, где его место! И под какую статью подтянем его за преследование! – набычился Эмильен.

– Да ладно тебе, успокойся, воин, – улыбнулась я.

– А что? Я могу! – улыбнулся покрасневший от вина Эмильен, снял кофту и напряг оголившиеся руки. – Я хожу на секцию бокса вообще-то!

– А почему я не знала? – едва выговорила я свозь смех, пока Эмильен бил кулаками по своей волосатой груди, как горилла, и прыгал вокруг стола, издавая обезьяньи звуки.

– У! У! У!

Затем подбежал сзади, обнял и продолжил дергаться, удерживая меня. Я расхохоталась до того, что едва могла дышать.

– Так когда ты успел записаться в секцию?

Эмильен поднял меня с дивана, голосовым помощником включил музыку на умной колонке и произнес:

– Знаешь, что это такое? – он сделал какие-то движения руками в воздухе, словно всю жизнь жил в африканском племени, затем прижал меня к себе широкими ладонями и начал о меня тереться. Я рассмеялась и спросила:

– И что же это?

– Это брачный танец самца, чтобы привлечь самочку! – крикнул Эмильен сквозь быструю ритмичную песню Майкла Джексона и начал вилять бедрами, чего я еще никогда в его исполнении не видела. Он так лихо перевоплотился, узнав, что я послала Фредерика, что мне не могло это не понравиться.

– А теперь лунная дорожка! – имитировал он Джексона.

– Походка, а не дорожка, ах-ха-ха, – хохотала я, как заведенная.

Тут зазвучала медленная песня. Эмильен поравнялся со мной, одна рука за спиной, второй подтянул меня к себе, взял за талию. Мы танцевали медляк под нашу мелодию «Is this love», с которой были связаны теплые воспоминания о временах встреч наших семей. На каждой вечеринке, когда дело доходило до этой музыки, наши родственники кричали: «Просим!» – и мы, карапузы, в разноцветных одежках, заранее подготовленные, вставали друг напротив друга. Эмильен приглашал меня на танец, который исполнялся нами до конца песни и записывался на видеокамеру. Потом нам аплодировали, свистели, кричали: «Какая милая пара!» Мы бы забыли об этом, если бы не видеозаписи. И вот мы снова танцевали под нее, захмелевшие не то от вина, не то от избытка чувств.

Эмильен обнял меня и вдруг поцеловал. В шею, в щеку и тут же в губы. Мы покачивались в танце и страстно целовались – больше ответа от меня он не ждал. Я дала согласие без слов.

Часть третья.

Охотники за грехами

Глава 12.

Признаки селекции

Никто не ценит того, чего слишком много.

К. Маккалоу, «Поющие в терновнике»

Наутро мы проснулись с отрезвленным осознанием: это наша новая жизнь. Мы знали друг друга настолько хорошо, что я была уверена в нашем союзе, как никогда. Эмильен всегда берег меня, уважал и любил, я не знала более заботливого мужчины во всем мире, чем он. Даже этим утром он умудрился проснуться пораньше, несмотря на то, что выпил в два раза больше вина и был очень усердным в постели. Приготовил яичницу с беконом, налил сока по кружкам. Принес в постель на подносе.

– Ты ж мой сладкий! – произнесла я.

– Так ведь будет не всегда, правда? – рассмеялся он.

– Пожалуй, да, не люблю есть в постели.

В современном мире у многих секс – способ знакомства, этакая пошлая проверка на совместимость. Мы были на ином уровне. Мы знали все друг о друге, и наш секс, довольно страстный, надо сказать, стал завершающей, скрепляющей печатью. У меня отлегло на душе, последнее сомнение улетучилось, как у многих девушек, еще не спавших со своими избранниками: вдруг у партнера что-то не так в этом плане. Перекусив, мы полностью убрали в гостиной, перемыли посуду, в общем, зачистили следы и решили прогуляться, посмотреть на этот мир новыми, влюбленными глазами, ведь начало любых отношений сродни переезду в другой город, это полное обновление эмоционального состояния.

На улице оказалось свежо, хотя утро было не совсем ранним: я проспала до десяти часов. Эмильен предложил не ехать к Адаму – мол, и сами протокол напишем, для задержания сектантов его рассказа было достаточно.

– Но я ведь ему пообещала, нужно вернуться и поставить точку в этой истории, там куча нестыковок!

– Ладно уж, принцесса, поехали, тебя явно зацепило это расследование.

– Да, да! Это какое-то безумие, как вообще этот парень смог выжить. Но сначала заедем за десертиком, – сложила я руки, будто молюсь, и улыбнулась.

– Куда поедем, в «Ладюри»?

– Ага.

«Трокадеро»

После нашего чаепития Эмильен привез меня в клинику, занял пост напротив палаты с газетой в руках, я поцеловала его и вошла внутрь. Пора было узнать финал.

– Добрый день, Адам.

– Добрый, мадам Дифенталь.

– Я сразу хочу попросить вас: сегодня мы должны закончить и написать протокол.

– Какой еще протокол?! – приподнялся с постели Адам, и его раны напомнили о себе острой болью, из-за чего он скривился и лег обратно. – Вы что, из полиции?!

– У психологов тоже есть отчетность. Я ее называю протоколом, не паникуйте, – быстро исправилась я, – но все же будьте кратки, говорите по существу, мне нужны факты: как вы отлавливали людей, как транспортировали на такие расстояния и не попались полиции, кто был в сговоре, имена всех жертв. И кто в конце концов вас едва не убил. Поверьте, именно эта информация больше всего поможет вас защитить.

– Тогда я сразу и продолжу, мадам Дифенталь.

Долгожданное возвращение

В общем, мы с Леоном ехали под покровом ночи по международной трассе в Париж. Все мои мысли были заняты только побегом. Несмотря на усталость, уснуть в машине я не мог, укачивало, и в салоне было холодно. Водитель экономил топливо, не включая печь, чтобы на одном баке добраться до пункта назначения. Он все просчитал, был очень осторожен, не хотел даже заезжать на заправку. Надо ли говорить, что мой смартфон был у него.

Когда мы въезжали в Париж с северо-восточной дороги, я уже был готов напасть на Леона сзади, прижать обеими руками его шею к спинке сиденья, душить до потери