108 ударов колокола - Кэйко Ёсимура

Когда Нозато исполнилось семьдесят пять, и он несколько раз упал с велосипеда, доктор Такеути строго запретил ему кататься. Одно дело – упасть в двадцать или даже в сорок, но совсем другое – в семьдесят или восемьдесят лет. С тех пор Нозато стал реже выходить из дома. Его основная работа была связана с информационными технологиями, но он также работал в турагентстве по аренде домов на острове. Нозато часто помогал в «Диких лилиях» и, как и все остальные жители, участвовал в производстве масла камелии в сезон сбора и отжима семян.

Он всегда был вежливым и веселым человеком, но когда ему запретили ездить на велосипеде, Нозато захандрил так сильно, что даже друзья детства не смогли его утешить. Крутить педали и вдыхать полной грудью свежий воздух – в этом и заключалась вся его жизнь. И теперь она закончилась. Вскоре Нозато начал распродавать свою бесценную коллекцию: редкие журналы, модели, шлемы, специальные седла, снаряжение.

Как-то в августе Сохара помогал Нозато упаковывать очередную посылку для отправки на материк. Вечером, когда стемнело, он осторожно пробрался в гараж Нозато и установил два дополнительных колеса по бокам последнего оставшегося велосипеда, который хозяин тоже собирался продать. Нозато теперь так редко выходил из дома, что обнаружил новые колеса лишь спустя несколько дней. Он вообще старался не заходить в гараж, чтобы лишний раз не расстраиваться. Заметив колеса, Нозато поначалу растерялся. Ему показалось, что к его сокровищу прикрепили нечто чужеродное. Потом он задумался: что это было? Шутка? Но чья? Он присмотрелся и увидел, что колеса закреплены прочно и умело и что подобраны они были со вкусом; кроме того, цепь была смазана, а вилка, хромированные детали, педали и остальные части велосипеда тщательно отполированы. Он собрался с духом и выкатил велосипед на улицу, где сразу же почувствовал его удивительную устойчивость. Нозато не мог понять, каким образом произошло это чудо.

В первый же день он оседлал новый велосипед и медленно прокатился по своей улице, а затем осторожно развернулся и поехал домой. Его сердце бешено колотилось. Следующее утро выдалось дождливым, и Нозато Кадзухиро долго сидел в гараже, любуясь велосипедом. Старик крутил пальцами колеса, то одно, то другое, внимательно рассматривая спицы и шины. Из глубин его сознания, подобно нитям из прялки, вытягивались длинные воспоминания, и чем быстрее вращались колеса, тем быстрее прялась нить. Чистый и равномерный звук колес напомнил Нозато о маме, учившей хранить равновесие на его первом красном велосипеде («Смотри прямо на горизонт, Кадзухиро, не упускай из виду цель. Вот так, молодец, ножки уже всему научились, теперь доверься ручкам и… прямо на горизонт, Кадзухиро, не упускай из виду финишную черту!»). Потом, когда мальчик побежал к отцу, чтобы позвать его ужинать, он увидел силуэт мужчины, склонившегося над женщиной. Эта женщина не была мамой, но мужчина был отцом, тем самым человеком, который каждый вечер молился и звонил в колокол, обращаясь к мертвым. Колесо крутилось перед глазами Нозато, время близилось к полудню. Он вспомнил слова любимой бабушки по материнской линии: «Играй, Казу-тян, ни о чем не думай!» Как же он злился, что непохож на других! Вспомнились короткое лето и любовь всей его жизни, смысл которой он пытался понять. «Кто ты, Казухиро? Кем ты стал? Что ждет тебя впереди? Не отвернутся ли от тебя остальные?» – думал он тогда. Титановые спицы колеса продолжали крутиться, и Нозато погрузился в воспоминания о тех тяжелых днях, когда он уплывал далеко в море, огибая остров, казавшийся ему плевком в море. Он носился на велосипеде, чтобы смахнуть на ветру слезы желания. Наступил вечер, а он все сидел и крутил колесо. Нозато вдруг живо вспомнил свой полет в океан. Тогда, в восемнадцать лет, он впервые ощутил, что рожден для этого, и это чувство успокоило его. Он вспомнил, как, вцепившись в руль велосипеда, увидел перед собой море. Секунда – и море было уже под ногами, а потом и над головой («Ты будто взлетел, Нозато!», «Ты лучший из всех нас, самый смелый!»). Глубокой ночью Нозато остановил колесо. Он подумал о том, что наступила старость, и эта мысль успокоила его. Сначала он встретил ее с радостью, потому что она освободила его от чувства вины. Но когда силы начали покидать его и пришлось отказаться от любимого велосипеда, старость привела его в отчаяние. Отказ от велосипеда был равносилен отказу от самой жизни. Той ночью Нозато съел немного риса, неторопливо принял ванну и заснул таким глубоким сном, какого не знал уже много лет.

На следующий день погода наладилась, и Нозато решил прокатиться на велосипеде до главной улицы. Несмотря на лужи, образовавшиеся за ночь, благодаря исправно работающему переключению передач он доехал до дома Кодамы, который находился на краю деревни. Там он остановился, послушал ее причудливую мелодию и на закате вернулся домой. Спустя неделю Нозато уже уверенно колесил по всему острову. Однажды в пасмурный воскресный день Сохара увидел Нозато на улице, и тот радостно поприветствовал его.

– Доброе утро, Сохара!

– Отличный новый велосипед, Нозато-сан.

– Он не новый, но почти… Скоро пойдет дождь, наверное, мне пора домой.

– Вы могли бы закрепить зонтик на руле, чтобы укрываться от дождя или палящего солнца.

– Ты думаешь?

Сохара кивнул. Он понимал, что для Нозато, бывшего участника спортивных состязаний и коллекционера гоночных велосипедов из Италии и Франции, это было большим компромиссом. Но он понимал еще и то, что стоит лишь позволить себе начать меняться, как все становится проще.

– Это не испортит внешний вид велосипеда? – спросил Нозато и тут же задумчиво добавил: – Хотя, конечно, с новыми колесами вид все равно уже не тот.

– Вот что я думаю на этот счет, – сказал Сохара. – Раньше вы должны были приспосабливаться к велосипеду, а теперь пусть велосипед приспосабливается к вам. Постель меняется, подстраиваясь под спящего на ней человека, дом меняется, чтобы соответствовать привычкам хозяина, и даже человек меняется ради любимого человека. Почему же велосипед не может измениться?

– Хм, наверное, так и есть… – пробормотал Нозато.

– А сзади можно еще добавить корзину для продуктов. Мигом домчите до магазина, и тележка не нужна.

– Ты думаешь?

19

Женщинам вид высоких волн напоминал их малышей, дрыгающих ножками. А мужчинам – рыбок, попавших в сети, и то, как они бьются, повторяя движения, которые в открытом море могли