Книга Гусыни - Июнь Ли

Я подумала над этим и поняла, что она права. И все-таки, сказала я, мне бы не хотелось, чтобы мы были слепыми.

Но разве в определенном смысле мы не были двумя слепыми девочками? Одна разгуливала повсюду, как будто в поле не закопано ни единой мины. Другая не осмеливалась сделать ни шагу, потому что весь мир был минным полем. Если бы их не свела судьба, каждая жила бы по-своему. Но это был не наш случай. Мы с Фабьенной были в этом мире вместе и только и могли, что держаться за руки. У нее была воля. А у меня – готовность подчиняться.

♦

После ужина мы отправились к месье Дево. На мне все еще был мой новый наряд из Парижа, но он его будто не заметил. Он спросил меня, успешно ли прошла поездка, и я ответила да. «Это повод отпраздновать», – сказал он и спросил, не хотим ли мы с ним выпить. Я уже собиралась отказаться, но Фабьенна, сжав мою ладонь, ответила за нас обеих: «С удовольствием». Он налил немного джина в один стакан для нас, а себе налил стакан побольше. Фабьенна сделала глоток и фыркнула.

– Не понимаю, почему кому-то нравится пить, – сказала она.

– Ты привыкнешь, – пообещал месье Дево. – Попробуй еще.

Фабьенна наклонила стакан равно настолько, чтобы лизнуть ободок.

– Можно мне попробовать? – попросила я.

– Нет, ты слишком маленькая, – ответила она.

– Я на месяц старше тебя, – возмутилась я.

– И все-таки ты маленькая. – Фабьенна подмигнула мне и повернулась к месье Дево: – Разве вы не согласны, месье Дево, что Аньес ужасно маленькая и мы должны беречь ее невинность?

Он не ответил.

– Ну что ж, – сказала Фабьенна, поставив стакан на ближайшую полку. – Аньес обещала родителям, что вернется домой пораньше. Завтра похороны Жана.

– Я забыл сказать, как соболезную твоей утрате, – обратился ко мне месье Дево.

Вряд ли он вообще хоть что-то чувствовал.

– Я ее провожу, – сказала Фабьенна.

– Она знает дорогу, – возразил месье Дево. – Ты можешь остаться.

Мне не понравилось, как это прозвучало, но Фабьенна не обратила внимания на его слова и вывела меня за дверь.

– Я мигом, месье Дево, – пообещала она и крепко держала меня за локоть, пока мы не свернули за угол улочки.

– Послушай, – сказала она, – у меня есть идея, как с ним поступить. Это заставит его молчать.

– Как?

– Ты знаешь, что он пьет?

Я покачала головой. Месье Дево был культурным человеком и никогда не ходил в деревенский бар. В тот вечер я впервые увидела его за выпивкой.

– Пока тебя не было, он не раз напивался. Он становится бестолковым и слабым, когда пьян.

Я мысленно представила, как месье Дево сидит у стола, уронив голову на вытянутые руки, а позади него Фабьенна заносит кочергу. Я вздрогнула.

– Не надо, – сказала я.

– Что «не надо»?

– Не убивай его.

– Не убивать? Кто сказал, что мы собираемся его убить? Ты хочешь его убить?

– Нет, – ответила я. – Но я не хочу, чтобы ты делала что-то, из-за чего у нас могут быть неприятности.

– Это у него будут неприятности, – сказала Фабьенна. – Вот что я собираюсь сделать. Я притворюсь, будто пью вместе с ним, и подпою его. Потом выбегу, закричу «На помощь!» и скажу, что он пытается снять с меня одежду.

– А вдруг люди тебе не поверят?

– Поверят, – ответила Фабьенна. – К тому же я не совсем вру. На днях он действительно пытался меня лапать.

– Где?

– Вот здесь. – Фабьенна указала на свою грудь.

При мысли о том, что месье Дево прикасался к какой-либо части тела Фабьенны, меня затошнило.

– А вдруг он прижмет тебя в углу, чтобы ты не могла сбежать?

– Насколько это вероятно? – спросила Фабьенна. – У меня острые локти и коленки. А он старик.

Я оглянулась на дом месье Дево. Он за нами не последовал.

– Давай вместе уйдем, – предложила я. – Давай забудем его.

– Нет, мы не можем. Он устроит нам неприятности, если мы первыми не поймаем его в ловушку.

– Ну и пусть, – сказала я. – Мы можем прекратить эту игру в писательство. Можем найти другое занятие, в котором нам его помощь не понадобится.

– Но ты забываешь: мы должны сами решать, когда остановиться. Мы не можем позволить ему нас шантажировать, – возразила Фабьенна. – Вот что ты сделаешь. Ты пойдешь домой, выждешь полчаса, может, час, а потом вернешься сюда. К тому времени он напьется и поглупеет. Я выбегу и позову на помощь. Подожди, пока не услышишь мои крики, а потом тоже начинай кричать. Я расскажу людям, что происходит. Тебе ничего говорить не придется. Просто плачь. Мы вдвоем против него одного.

– А вдруг нам не поверят?

– Если я закричу достаточно громко, а ты хорошо сыграешь свою роль, им придется нам поверить.

♦

Домой я не пошла, а спряталась в ближайшей живой изгороди. Вскоре стемнело. Ждать, пока Фабьенна закричит, было все равно что ждать смерти. Я уверяла себя, что у меня нет причин сомневаться в Фабьенне.

Она всегда и во всем оказывалась права. Но это было все равно что уверять себя, будто нет причин бояться смерти, потому что я еще молода. Молодые люди умирают, и дети тоже. Я подумала о Жане, которого похоронят на следующий день. Через год о нем никто не вспомнит. Если то же самое произойдет с Фабьенной, помнить ее буду только я. От этой мысли ноги у меня задрожали. Конечно, она может умереть. Даже если мы решим сжалиться над месье Дево и не убивать его, что помешает ему убить нас? Возможно, он отослал меня, чтобы убить Фабьенну. Почему это раньше не пришло мне в голову?

Я выбралась из живой изгороди. По дороге шли двое мужчин, один из них держал фонарь, круг света прыгал по земле. Я подошла к ним, пожелала доброго вечера и бросилась бежать. Когда я добежала до двери месье Дево, она оказалась заперта. Раньше она была открыта, когда мы приходили. Я толкнула ее, а затем стала стучать, с каждым разом все сильнее.

Никто не открыл. Я приложила ухо к двери, но из дома не доносилось ни звука. Возможно, дело было сделано. Я оглянулась на двоих мужчин: они уже отошли далеко, и свет фонаря ослаб, но еще виднелся. В соседнем доме было темно, но, возможно, люди просто погасили свет, чтобы сэкономить деньги. Дальше в темноте парили два оранжевых окна.

– Помогите, – стуча зубами, проговорила я вполголоса, как