В начале было Слово – в конце будет Цифра - Маргарита Симоновна Симоньян

В сизом тумане, нехотя уступающем розовощекому утру, в монастырском дворе, между луж, Альфа Омега, укутанный в припасенную Савельичем душегрею, будет колоть дрова из найденных после схода снега деревьев, павших ранней весной. По рыжей сосне, стараясь попасть в ритм с Альфа Омегой, застучит дятел.

Савельич, чавкая металлической челюстью, примется окучивать свою клумбу – каллы и гладиолусы, похищенные роботом за оградой ботанического сада, – одновременно зорко приглядывая за стоящей в луже у клумбы трехлитровой банкой с огуречным рассолом и одним кривым огурцом. Пыхтя от злорадства, он разворчится:

– Вот так! Не хватило баллов кредит за дрова оплатить, плати натурой! Савельич бы подсобил, да Савельич сам уже на ладан дышит.

– Ладан запрещен Демократией как атрибут экстремистской идеологии! – напомнит ИЯ.

– Тьфу, басурманское отродье! – погрозит ржавым кулаком Савельич и снова накинется на Альфа Омегу. – Откуда штрафов-то столько нам налетело!

– Оплачу я штрафы, не переживай! – улыбнется Альфа Омега.

– Чем ты их оплатишь, дитятко! Баллы начисляются за достижения во славу мировой Демократии, а ты чего достиг?! Одну табуретку сварганил – и все?! Даже районное небо в иксплотацию не сдадено до сих пор! Как тебя еще на Соловках-то держат! «Я – вольный художник! Творец!» – примется передразнивать Савельич.

– А вдохновение? Где я должен его черпать? В огурцах твоих? – не уступит роботу Альфа Омега.

– А хучь бы и в огурцах! Ты поспрошай, много ли у кого по нонешним временам огурцы-то для барина припасены!

– Кстати, об огурцах!

Альфа Омега выхватит прямо из-под зоркого взгляда Савельича банку с рассолом, с удовольствием выпьет полбанки и полезет всей пятерней за огурцом. Савельич всплеснет обрубками рук, прохрипит, имитируя сердечный приступ. Заворчит, сетуя на судьбу, которая послала ему такое брыкливое и неслухмяное дитятко, зачавкает, усердно жуя жмых вороники, которую он сам насобирал в тайге, сам накрутил из нее варенья для барина, а оставшееся припас для себя, сложив в потайную яму под монастырской стеной, всегда обложенную свежим папоротником. Савельич смолоду почитал жевание жмыха самым благопотребным и, к тому же, экологичным способом чистить зубы – впрочем, никто не знает, были ли у Савельича когда-нибудь зубы – если и были, то точно давно повываливались вместе с датчиками и проводами, – но даже лишенный зубов, Савельич сызмальства боготворил витамин С и прочил спасение человечества именно этому витамину, а не каким-то там иллюзорным запретным районам.

Очередную семейную перепалку редактированного эмбриона и допотопного робота вдруг нарушит чей-то тяжелый шаг и лязганье металлической цепи. Альфа Омега поднимет взгляд от полена и увидит нунчаки, торчащие из кармана черной спортивной куртки.

– Это еще кого принесло? – грозно скажет Савельич, загородив Альфа Омегу и ощетинившись всеми своими торчащими проводами. – Чего тебе тут надобно, чужестранец?!

Чужестранец, не обращая внимания на старого робота, давно привыкшего к тому, что никто на него не обращает внимания (и, разумеется, зря), подойдет прямо к Альфа Омеге, бросив только короткий взгляд на черешневую Машеньку, собирающую драгоценные щепки.

– Лишь бы не было войны! – поприветствует присутствующих чужестранец.

– Лишь бы не было! – хором ответят Альфа Омега и Машенька.

– Простишь? – взглянув исподлобья, спросит амбал, а это будет, разумеется, именно он, охранник «Геленджика», стукнувший Альфа Омегу на чугунном балкончике у входа в клуб.

– Ты о чем? – скажет Альфа Омега, дружелюбно улыбнувшись амбалу.

– Как о чем? Я же тебе врезал.

– Ну, и что? Ты же не со зла, а по незнанию. Тебе просто никто ни разу не объяснил, что драться – ненаучно. Агрессия – антагонист мира. И когда ты дерешься, ты уменьшаешь количество мира во Вселенной. Если бы тебе раньше кто-нибудь разъяснил закон сохранения массы, ты бы не дрался, – Альфа Омега вглядится в здоровенного амбала и добавит: – Я буду звать тебя Петр.

– Почему Петр? – насупится амбал. – Я Паша. Паша Фейсконтроль.

– Петр по-древнегречески «скала», – неожиданно скажет Альфа Омега.

– Где ж ты, дитятко, басурманскому-то выучилось? Неужто этот французик, которого батюшка наняли немецкому тебя учить? – не в склад, не в лад проворчит Савельич.

– Чипированные человекоподобные знают все языки и не нуждаются в образовании, – напомнит ИЯ. – Дрова должны быть доставлены в банковскую ячейку не позже десяти. В 10:15 вам назначен наряд на дежурство в воскресный морг вместе с плотником!

– О! Долеталось дитятко! Иди теперь жмурикам читай научные лекции! Авось на это у тебя вдохновения хватит, – Савельич яростно сплюнет пережеванный жмых.

Альфа Омега обреченно вздохнет, допьет огуречный рассол и вонзит топор в очередное полено.

– Ты ведь сторожем пришел устраиваться на Район? – спросит он Пашу, переименованного в Петра.

Паша оторопеет от неожиданной догадливости Альфа Омеги и уставится на него выпуклыми глазами.

– Угу. Скотская была работа, реально. Я же не только охранником в виртуалке, я в реале работал на Центральной Спортплощадке погонщиком заключенных, – Петр боднет соловецкую морось бритой головой. – Так ты разъяснишь мне насчет закона про сохранение массы?

– Мне кажется, ты и так уже понял, – улыбнется Альфа Омега.

Зеленая ящерка, замерев от удовольствия в робком луче, упавшем между холодных луж, будет подглядывать за происходящим, готовясь в любой момент сигануть под валуны, такие же бурые, как выцветший хитон цвета пролитой крови, в котором в тот день, один из последних дней последнего века последних времен, в одной из бывших соловецких мукосеен, переделанных в морг, будет лежать нетронутый тлением старец с пожелтевшим платком на лице, две тысячи лет пролежавший в ожидании этого дня.

11

Если рассматривать смерть не как конец, а как начало нового процесса, врачи могут начать активно искать инновационные методы, чтобы остановить и обратить вспять смерть. Но если реально действующий метод возвращения людей с того света действительно будет найден, захотят ли власть имущие делиться им с простыми смертными?

НТВ, 2004 г.

Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела!

Книга пророка Исайи

Бывшая соловецкая мукосейня, чудом не оказавшаяся занятой под бесконечные ленты серверной, мало чем будет отличаться от себя самой времен, когда она впервые была построена. По углам все так же будут свербеть крысы, вспорхнет и замечется одинокая летучая мышь, пометавшись, усядется на тяжелую, влажную цепь, одну из тысяч цепей, держащих креокамеры[5] – и зря вы, читающие эти строки, подозреваете тут опечатку: креокамеры не имеют никакого отношения к бессмысленным криокамерам, заполонившим на излете предпоследних времен фитнес-залы в особняках богачей, обуреваемых страстью обеспечить себе бессмертие, как будто, с одной стороны, в этом могла бы как-то помочь криокамера, а с