Поломка на краю галактики - Этгар Керет

– Есть ангелы, которые заняты чем-нибудь другим?

– Нет. Но если тебе неинтересно сгребать облака, мы можем…

– Я спрашиваю, потому что Гавриил однажды рассказал, что, прежде чем праматерь Сара забеременела, он спускался к ней, и не только он – он и еще двое. И я вот думаю: может, вместо того чтобы сгребать облака, я займусь чем-нибудь другим, чем-нибудь в этом роде? Ну, знаешь, буду посещать людей, передавать им сообщения? Я же говорю, я был офицером по работе с родственниками погибших. У меня много опыта общения в крайних ситуациях. И я уверен, что, если время от времени я смогу встречаться с людьми, это мне очень поможет. Не только мне – всей системе. Не хочу хвастаться, но я правда хорошо с этим справляюсь.

– Мы больше такого не делаем.

– Но Гавриил говорил, что не только Сара…

– Это правда. Но с тех пор, как Господь оставил нас, мы прекратили такие дела. Решение спуститься и установить связь с людьми всегда начиналось с Божьего прозрения. Такая встреча может ведь и навредить. И ни у кого из нас – ни у меня, ни у Гавриила, ни у Ариэля – нет виґдения, которое требуется, чтобы принять подобное решения.

– У вас нет виґдения?! Вы же ангелы.

– Ангелы – служители. Наша роль заключалась в том, чтобы прислуживать Господу, а не принимать решения.

– Но вы все…

– Чисты, а не гениальны. Но и не глупы, правда? Позволь мне спросить, почему тебе это так важно? Ты скучаешь по миру живых?

– Не по миру, – грустно улыбнулся Цви. – По людям.

– И этого, – Рафаил улыбнулся так же, – я, должен сказать, никогда прежде не слышал. Кстати, знаешь, очень может быть, что они уже не… Что они, ну, знаешь, уничтожены. У…

– Но я только недавно сюда прибыл.

– Ты знаешь, как давно ты сюда прибыл?

– Нет.

– И я нет. Время здесь идет совершенно иначе. Ангелы не стареют. И облака тоже. Я рад слышать, что время для тебя течет быстро. Это знак того, что тебе тут хорошо. Но поди знай, сколько это в человеческих годах. Сто? Тысяча? Миллион? Сколько бы ни было, наверняка достаточно долго, чтобы настолько хрупкий и уязвимый вид уничтожил сам себя.

– Ты говоришь так, будто что-то знаешь.

– Я говорю так, будто ничего не знаю и это осознаю. С тех пор как Бог умер, люди больше не наша забота.

– Ладно. Я правильно понял, что мой выбор – сгребать облака или отправиться в ад? – спросил Цви.

– Ты правильно понял.

– Тогда пойду сгребать облака.

Пот

Ангелы не терпят неудач. Почти невозможно потерпеть неудачу, когда ты – чистая душа, лишенная порывов или потребностей. Но Цви поневоле чувствовал, что он именно таков – ангел-неудачник. Плавает в море спокойствия и тоскует по волнам и водоворотам. Что-то с ним не так. И этим не поделиться ни с одной другой душой. Тут у него личная проблема. И если он не найдет способа с ней справиться, дело кончится адом.

Ад полон душами, которые жили так, словно нет никакого “завтра”. И только умерев, обнаружили, что должны расплатиться за свои грехи. Цви не хотел быть первым, кто попадет туда белым как снег просто потому, что не сумел радоваться своей доле даже в раю. Он знал, что должен найти способ перестать тосковать.

Ангелам не снятся сны. Вместо того чтобы спать, они в лучшем случае пялятся в пространство. И первым делом Цви должен был научиться правильно пялиться в пространство. Упрощать этот процесс и ни в коем случае не давать себе впасть в это поганое состояние, когда он сравнивает прежнюю земную жизнь с благодатным нынешним бытием. А еще нужно больше улыбаться. Не фальшиво. Ангелы неспособны фальшивить. Просто надо обнаружить внутри себя улыбку.

После его беседы с Рафаилом прошло много времени. Цви не знал, сколько именно (в плане часов), но немало. И пусть желание вернуться в земной мир не вполне покинуло его, оно перестало постоянно в нем биться. Цви знал, что никогда не станет идеальным ангелом, но верил, что, если продолжит работать над собой, сможет превратиться в нормального ангела – в ангела, который никого особо не бесит и не беспокоит. Несмотря на всю свою ангельскую скромность, он понимал, что перемены уже заметны. Недаром из десятков ангелов Рафаил назначил ответственным за садовый инвентарь именно его. Видимо, это был способ показать Цви, что Рафаил видит: Цви на правильном пути.

Ответственному за садовый инвентарь полагалось являться в сарай раньше других ангелов, укладывать грабли на сияющую тачку и отвозить к куче облаков, которую планировалось сгребать в этот день. В сарае были и другие инструменты: молотки, пассатижи и даже один блестящий топор. Но все пользовались только граблями. Больше всего Цви любил тот момент, когда работа заканчивалась, – а вернее, тот момент, который наступал после него. Все прочие ангелы погружались в глубины расслабленного и возвышенного покоя, какого Цви никогда не дано было испытать. А он, вместо того чтобы погружаться в знакомую черную печаль, бросал все силы на сбор садовых инструментов и возвращение их в сарай. И это помогало, это действовало, как настоящее лекарство. Едва Цви обнаруживал в своем сознании хотя бы проблеск мыслей о своей прежней жизни или тень тоски по ней, он немедленно спешил в сарай и начинал раскладывать и упорядочивать инструменты.

В одну из таких беспокойных ночей Цви обнаружил лестницу. Это была неуловимая лестница. Парадокс со ступеньками. Достаточно короткая, чтобы поместиться в их маленький сарай, и достаточно длинная, чтобы… Честно? Невозможно было описать ее длину в земных терминах. Но если бы Цви заставили, ему пришлось бы признаться, что лестница бесконечная. Он спросил про лестницу у Рафаила, и с ангелическим терпением и в мельчайших подробностях тот начал рассказывать ему историю о сне Иакова, как будто Цви никогда не читал Библию. Когда Рафаил увидел, что история вызывает у Цви большой отклик, он познакомил Цви с ангелом, боровшимся с Иаковом в ту самую ночь, и даже попросил его рассказать Цви историю о лестнице из первых уст. И ангел рассказал. Он сказал Цви, что это был первый и последний раз, когда он, этот ангел, спустился в физический мир, и что самым неприятным для него было то, как люди пахли. Иаков, сказал Цви ангел, был физически очень слабым. По крайней мере, в сравнении с ангелом. Но ангел должен был скрывать это и делать вид, что он безуспешно пытается побороть Иакова. Иаков, со