Фиеста (И восходит солнце) - Эрнест Миллер Хемингуэй

Билл повернул ко мне рюкзак, и я убрал жестянки с червями во внешний карман.

– Теперь ничего не забыл?

Я оглядел траву под вязами.

– Ничего.

Мы двинулись по дороге в сторону леса. Путь до Бургете был долгий, и к тому времени, как мы вышли через поля на дорогу и прошли по городку до гостиницы, уже стемнело, и в окнах горел свет.

Мы прожили в Бургете пять дней и хорошо порыбачили. Ночью было холодно, днем – жарко, и всегда дул бриз, даже в самую жару. На такой жаре приятно было зайти в холодную речку, а потом сидеть на берегу, обсыхая на солнце. Мы нашли такую глубокую заводь на речке, что можно было плавать. По вечерам мы играли в бридж втроем с одним англичанином по фамилии Харрис, который остановился в гостинице, придя пешком из Сен-Жан-Пье-де-Пор порыбачить. Он был сама любезность и два раза ходил с нами на реку Ирати. Ни от Роберта Кона, ни от Бретт с Майком вестей не было.

• ГЛАВА 13 •

Как-то утром я спустился к завтраку, а Харрис, англичанин, уже сидел за столом и читал в очках газету. Он взглянул на меня и улыбнулся.

– Доброе утро, – сказал он. – Вам письмо. Я зашел на почту, и мне его дали с моим.

Письмо стояло на столе, где я обычно сидел, прислоненным к кофейной чашке. Харрис продолжил читать газету. Я вскрыл письмо. Его переслали из Памплоны. Оно было отправлено из Сан-Себастьяна, в воскресенье.

Дорогой Джейк,

Мы здесь с пятницы, Бретт отключилась в поезде, так что привез ее сюда на 3 дня отдохнуть у наших старых друзей. Мы приедем в Памплону в отель «Монтойя» во вторник, не знаю во сколько. Ты мог бы прислать с автобусом записку и сказать нам, что делать, чтобы встретиться с вами в среду? Со всей нашей любовью, и простите за задержку, но Бретт на самом деле на ногах не стояла и придет в норму ко втор., хотя уже практически норм. Я так хорошо ее знаю и стараюсь смотреть за ней, но это не так-то просто. Любви всем ребятам,

Майкл

– Какой сегодня день недели? – спросил я Харриса.

– Думаю, среда. Да, точно. Среда. Удивительно, как здесь, в горах, теряешь счет дням!

– Да. Мы здесь уже почти неделю.

– Надеюсь, вы не думаете уезжать?

– Да. Боюсь, мы уедем на вечернем автобусе.

– Какая скверная перспектива! А я надеялся, мы еще сходим вместе на Ирати.

– Мы должны ехать в Памплону. Нас там ждут люди.

– Как скверно мне будет! Мы отлично провели время в Бургете.

– Приезжайте в Памплону. Поиграем там в бридж, и там будет зверская фиеста.

– Я бы с радостью. Ужасно мило, что вы меня зовете. Но лучше я еще побуду здесь. У меня не так уж много времени на рыбалку.

– Хотите наловить покрупнее, в Ирати?

– Что ж, вы знаете, хочу. Форель там огромная.

– Хотел бы я еще разок потягаться с ней.

– Да. Останьтесь еще на день. Будьте молодцом.

– Нам действительно нужно в город, – сказал я.

– Какая жалость!

После завтрака мы с Биллом загорали на скамейке перед гостиницей и говорили об этом. Я увидел, как по дороге из центра городка к нам идет девушка. Она остановилась перед нами и достала телеграмму из кожаного кошеля, висевшего на поясе.

– Por ustedes?[80]

Я взглянул на адрес: «Барнс, Бургете».

– Да. Это нам.

Девушка достала книгу, чтобы я расписался, и я дал ей пару медяков. Телеграмма была на испанском: «Vengo Jueves Cohn»[81].

Я передал ее Биллу.

– Что значит слово «Кон»[82]? – спросил он.

– Что за дурацкая телеграмма! – сказал я. – Он мог бы за ту же стоимость написать десять слов. «Я приеду четверг». Он не скупится на подробности, верно?

– Здесь все подробности, которые волнуют Кона.

– Мы едем, так или иначе, – сказал я. – Нет смысла вытаскивать Бретт и Майка сюда и обратно до фиесты. Будем отвечать?

– Можно и ответить, – сказал Билл. – Не нужно зазнаваться.

Мы прогулялись на почту и попросили телеграфный бланк.

– Что мы напишем? – спросил Билл.

– «Прибываем вечером». И хватит.

Мы заплатили за телеграмму и вернулись в гостиницу. Харрис был на месте, и мы втроем прогулялись до Ронсеваля. Мы прошлись по монастырю.

– Это примечательное место, – сказал Харрис, когда мы вышли. – Но, знаете, я не слишком жалую подобные места.

– Вот, и я, – сказал Билл.

– Хотя это примечательное место, – сказал Харрис. – Мне бы не хотелось пропустить его. Я каждый день собирался побывать здесь.

– Хотя с рыбалкой никакого сравнения, а? – спросил Билл.

Ему нравился Харрис.

– Что ж, это верно.

Мы стояли перед старой монастырской часовней.

– А не паб ли там, через дорогу? – спросил Харрис. – Или меня подводят глаза?

– С виду вроде паб, – сказал Билл.

– По-моему, на вид паб, – сказал я.

– Что ж, – сказал Харрис, – давайте освоим его.

Это он от Билла заразился страстью все «осваивать».

Мы взяли по бутылке на брата. Харрис не дал нам заплатить. Он вполне сносно говорил по-испански, и хозяин заведения отказался от наших денег.

– Что ж. Вы не знаете, что это значило для меня – встретить вас здесь, ребята!

– Мы классно провели время, Харрис.

Харрис слегка надрался.

– Что ж. Правда, вы не знаете, как много это значит. У меня с войны не было ничего такого.

– Мы еще порыбачим вместе как-нибудь. Не забудь, Харрис.

– Должны. Мы отлично провели время.

– Может, еще бутылку?

– Отличная идея, – сказал Харрис.

– Это за мой счет, – сказал Билл. – Или совсем не будем.

– Я бы хотел, чтобы вы позволили мне заплатить. Мне это на самом деле приятно, знаете.

– Мне это тоже будет приятно, – сказал Билл.

Хозяин принес четвертую бутылку. Бокалы менять мы не стали. Харрис поднял бокал.

– Что ж. Хорошо мы осваиваем, знаете!

Билл хлопнул его по спине:

– Старый добрый Харрис!

– Что ж. А знаете, я ведь на самом деле не Харрис. А Уилсон-Харрис. Такая двойная фамилия. Знаете, через дефис.

– Старый добрый Уилсон-Харрис, – сказал Билл. – Мы зовем тебя Харрис, потому что так уж ты нам нравишься.

– Что ж, Барнс. Ты не знаешь, что все это значит для меня.

– Давай, освой еще стакан, – сказал я.

– Барнс! Правда, Барнс, ты не можешь знать. Вот и все.

– Пей, Харрис.

Мы прогулялись обратной дорогой от Ронсеваля – Харрис между мной и Биллом. Мы съели ланч в гостинице, и Харрис пошел с нами к автобусу. Он дал нам свою визитку со своим лондонским