Прощай, Анна К. - Лера Манович

– Это было пятнадцать лет назад.

– Неважно. Если услышу знакомые слова – вспомню.

– Сомневаюсь, что наш немец будет по-английски рассказывать теорию дифференциальных уравнений.

– Вообще-то эти немцы учат русский.

– Думаю, они на русском говорят примерно так же, как мы на немецком.

– Так, не сбивай меня. Мне нужна встряска. Я в кризисе.

То же самое она говорила, когда подала на развод с папой. Но после того, как он съехал, кризис только усилился.

Бабушка осуждающе молчит. Не хочет спорить с мамой.

Мама в последнее время впала в какой-то анабиоз. Часами сидит у окна, наблюдая, как качаются деревья. Когда мы ее пытаемся растормошить, она злится и говорит, что сидеть так – гораздо более естественное состояние человека, чем изображать бодрость и оптимизм. Намекает нас с с бабушкой. Любую бодрость и оптимизм она считает напускными. Странное дело, когда отец жил с нами, он тоже дико раздражал ее своими ранними подъемами, пением на кухне, громким смехом над всякой ерундой. Но она была веселее, чем сейчас.

А теперь стала маленькой и тихой. В «Фейсбуке» живет.

В общем, мы решились.

Мама взбодрилась и сделала запись на своей странице:

«Берем немца. Приедет двадцать шестого сентября. Придется неделю готовить завтраки, обеды и ужины, ходить по дому одетой и изображать из себя приличного человека. Надеюсь, выживу.

В награду за это Женька поедет весной в Германию, где ей придется неделю аккуратно есть столовыми приборами, ходить по дому одетой и изображать из себя приличного человека.

Жизнь мало того, что мучительна. Она бессмысленно мучительна».

Мама – писатель, и папа от нее ушел. Ну, то есть тут нет никакой связи. Просто я так написала. Да и не то чтобы ушел. Она его сама выгнала. Сказала, что для нормального человека невыносимо пребывание рядом с существом, которое все время страдает по твоей вине. Хотя я не замечала, что папа так уж страдал. То есть он, конечно, кричал, что дома вечно бардак, и то и сё, и трудно жить с гением (при этом он показывал пальцами кавычки). И я маму всегда защищала, хотя в квартире и правда бардак. Иногда я начинаю убирать, но мама сразу делает кучу замечаний и в конце концов сообщает, что от меня больше вредительства, чем пользы. И сама что-то начинает делать, но быстро устает и уходит в «Фейсбук».

Десять лет назад она написала прекрасный роман. Получила несколько небольших, но солидных премий, ездила по городам, выступала в библиотеках. Ее даже по телевизору показывали. Жаль, я тогда была маленькая и не могла ездить вместе с ней. Думала, вот вырасту, и мама напишет другой роман. И тогда я с ней буду ездить.

С тех пор мама ничего не написала. Иногда мне кажется, что из-за меня.

Мамин роман я прочитала пять раз. Это лучшее, что я когда-либо читала про любовь. Я даже выучила наизусть отдельные фрагменты, которые мне особенно понравились. Но если я их цитирую, мама приходит в бешенство. И когда я спрашиваю, как они с папой встретились, тоже злится. Она вообще на меня часто злится и говорит не лезть в ее жизнь. А я и не лезу, просто интересуюсь. Родители же должны рассказывать про себя своим детям. Так осуществляется передача жизненного опыта (это я где-то прочитала).

Но все равно мама классная. И чувство юмора у нее отличное.

– Жень, а вам в школе винтовки выдадут? – спрашивает мама.

– Зачем? – отвечаю я.

– А как вы будете водить немцев до школы и обратно. Вдруг сбегут?

Меня такие шутки подзадолбали, но я продолжаю над ними смеяться. Маме приятно, когда над ее шутками смеются.

За неделю до приезда немца мы составили план облагораживания жилища.

Дальнюю комнату решили не трогать. Туда мы перетащили вещи Ивановны, телевизор, биотуалет и посоветовали ей появляться только в случае крайней необходимости, но все равно желательно тогда, когда мы с немцем уйдем в школу.

Донести до нее эту просьбу оказалось не так просто. Она то кивала, то делала непонимающее лицо.

– Антонина Ивановна, через неделю здесь будет немец! – прокричала мама. Она редко к ней так обращалась, обычно звала Иоановной, как и мы все. – Надо сидеть тихо. Понятно?

– Немцы? – испуганно переспросила Иоановна.

– Да! Они будут не насовсем. Днем они будут уходить – и вы будете выходить. Понятно?

– Отходить?

– Отходить, да.

Иоановна испуганно закивала и собралась скрыться в комнате немедленно.

Мама, не удержавшись, захохотала.

– Может, лучше временно поменяться с папой назад? – спросила я.

Меня смущало, что Иоановна принимает нашего гостя за фашиста.

– Ближе к делу разберемся, – сказала мама. – Что человека зря дергать. Давай пока займемся обоями.

В тот же день мы купили обалденные бордовые обои и клей. И новый берет для общего пользования, так как на улице начало холодать.

Еще было решено купить новое рабочее кресло в мою комнату. Потому что у старого изодралась обивка. А также подшить шторы в гостиной, так как излишки некрасиво волочились по полу.

Программой максимум стала перекладка плитки на полу в ванной. Потому что у старой поотламывались уголки. А переложить плитку на трех квадратных метрах – это тьфу, на самом деле. Бабушка обещала спросить у соседки телефон мастера. Который клал плитку хорошо и недорого.

Жизнь определенно налаживалась.

На следующий день была суббота. Мама проснулась, но не встала. Она лежала и курила, открыв окно.

Из дальней комнаты, озираясь, выползла с ходунками Иоановна. С тех пор как ее предупредили про немцев, она старалась перемещаться незаметно. Настолько незаметно, насколько это может сделать старый выживший из ума человек с ходунками.

Мама лежала и лежала. Я обрызгала из пульверизатора стену, чтоб легче было отдирать обои. Иоановна приготовила на завтрак вареные яйца. Я узнала об этом, когда вода из кастрюли выкипела и яйца начали громко лопаться.

Иоановну эти звуки испугали. Видимо, она решила, что немцы уже близко, и довольно шустро ухромала к себе в комнату, оставив ходунки на кухне.

Маму это рассмешило, и она, наконец, поднялась.

– Зачем ты испоганила обои? – спросила она, увидев влажную стену в пузырях.

– Мы же будем их обдирать, – напомнила я.

– А, точно, – сказала мама. – Но сначала мне надо выпить кофе.

Пришла бабушка, принесла нам оладьи и стала одновременно ругаться и убирать. В тот день мы ничего не сделали.

В лучших традициях нашей семьи подготовка к приезду немца началась за сутки.

Переклеить обои и переложить кафель на полу в ванной мы уже не успевали. Поэтому пол